– М-м-м, пахнет вкусно. – Теперь, когда она уже оделась и сделала макияж, у нее прибавилось уверенности в себе.

– Вафли со взбитым карамельным кремом и свежими фруктами. Я обожаю сладкое, – озорно улыбнулся он.

– Я бы хотела прояснить, что произошло прошлой ночью. – Она постепенно сжималась от собственных слов.

– Конечно, хотя не нужно ничего объяснять, если это тебя так беспокоит.

Она вздохнула, взяла у него тарелку. Блюдо выглядело аппетитно: толстые квадратные вафли с ананасами и черникой, украшенные кремом.

– Мне просто не хочется, чтобы ты думал, будто я так поступаю всегда.

Он присел с ней рядом, передал нож и вилку.

– У меня едва не промелькнула такая мысль до того, как утром ты с таким ужасом посмотрела на меня из-под одеяла.

– Правда? – Оставалось надеяться, что он говорит правду и не обнаглеет после первой ночи.

Блейк наклонился, улыбнулся и поцеловал ее, не дав ни секунды на раздумья, мягкой рукой поддержал ее затылок. Его губы были теплыми и пахли кофе. Он долго целовал ее, отстранился, продолжая смотреть на нее. Саффи покраснела, жар распространился по шее и всему телу, задрожавшему от неожиданного поцелуя.

– Ты забавная, – заметил он с усмешкой, принимаясь завтракать, будто и не целовал ее так, будто это последний поцелуй на земле.

– А ты слишком обходителен, – пробормотала она, накалывая кусочек вафли, разозлившись, что он так подействовал на нее. – Могу представить, что большинство женщин мечтают уложить тебя в постель с того мгновения, как только увидят тебя.

Она не понимала, почему на нее так подействовал поцелуй, но что-то в его отношении задело ее.

– Ну, – он отложил вилку, поворачиваясь к ней, – я просто хотел сделать тебе комплимент, а не разжигать страсть.

Она вернулась к завтраку, не обращая на него внимания.

– При этом у меня было не так уж много возможностей познакомиться с большим количеством дам, с тех пор как я вернулся. Сначала переезжал и обустраивал дом, потом, когда уже окончательно здесь поселился, пришлось проводить много времени в офисе, и я не мог тратить время на знакомства, за исключением тех, что связаны с работой.

– Ты говорил, что служил в армии, – вспомнила она, успокаиваясь и не желая с ним ссориться. Слишком уж серьезно восприняла поцелуй.

– Да, в другой жизни. – Он отвел взгляд, словно избегая говорить об этой стороне его жизни. – В любом случае мы должны поговорить о тебе. Расскажи мне, что случилось. Почему ты больше не танцуешь?

Блейк был заинтригован. Он уже переспал с ней, и в большинстве других случаев на этом бы все и закончилось, но с ней все иначе. Даже до того, как он увидел блоги об их совместном отъезде с вечеринки, о которых любезно сообщила его сестра по эсэмэс, где писала, что на этот раз все выглядело более обнадеживающим, чем в прежних заголовках и на фотографиях.

Блейк продолжал поглощать вафли, не глядя на Саффи, и от этого ей стало не по себе. Он поверил тому, что подобное поведение не вошло у нее в привычку. Она походила на испуганную девочку, когда он вернулся в спальню, услышав, что она проснулась. Первым его побуждением было нырнуть к ней под одеяло, но он увидел ее лицо и передумал, при этом все еще хотел ее, но решил не торопить события.

Позавтракав и наконец успокоившись, он понял, что последние несколько месяцев с головой погрузился в работу. Старался не поддаваться давлению и уладить все дела, потому что это нужно для бизнеса. Однако теперь он начал понимать, что многое в жизни упустил.

Утром рыжие волосы Саффрон выглядели темнее. Может быть, оттого, что на них не падал яркий свет. Но все равно они выглядели невероятно красивыми. Насыщенный цвет на фоне бледной кожи, едва тронутой золотистым загаром, и темно-карие глаза, притягивавшие его. Он прокашлялся и отложил вилку.

– Ну, что с тобой произошло? Может быть, я смогу тебе помочь? – Он сомневался в этом, но хотел услышать ее историю. Если ей нужно найти работу или она нуждается в помощи, чтобы вылечиться, у него есть необходимые знакомства.

Зазвонил его телефон, он быстро взглянул на него, не желая показаться грубым, отвечая на звонок, успел прочитать большую часть эсэмэсок, чтобы понять, что это от его секретарши, а инвестор, на которого он пытался оказать давление, увидел историю, рассказанную папарацци. Отлично. Теперь, когда он так много сделал для успеха своей компании, ему снова наклеят ярлык богатенького плейбоя.

– Никто мне не поможет, – сказала она тихо. – Большинство балерин получают травмы. Раз, и они инвалиды. Со мной то же самое. Я больше не нужна. Моя карьера окончена, и вскоре я уеду домой поджав хвост. Никому не нужна бывшая балерина. У меня нет денег, чтобы остаться здесь, нет работы, только сумасшедшие счета за физиотерапию и консультации специалистов.

Блейк нахмурился, забыв об эсэмэсках, и сосредоточился на Саффрон.

– А нет иного способа остаться?

Саффрон откусила большой кусок вафли, как ему показалось, намеренно, чтобы отсрочить ответ. Когда она наконец посмотрела на него, в ее глазах стояли слезы. Огромные карие озера боли из непролитых слез.

– Я мечтала танцевать в лучших балетных труппах мира. Еще с раннего детства. Я так много работала, тренировала сердце и добилась результатов. – Он слышал, как она выдохнула, сдув несколько легких прядей волос, упавших на лицо. – Благодаря долгим часам занятий в Лексингтонской школе балета в Кентукки меня заметили, и я оказалась в Нью-Йоркской балетной компании. Начала репетировать здесь, танцевала не жалея сил и в конце концов дебютировала в восемнадцать лет.

– Так ты переехала в Нью-Йорк и жила тут самостоятельно до восемнадцати? Сколько же тебе было, когда ты получила стипендию? – Он знал многих моделей и девушек других творческих профессий, рано начинавших делать карьеру, но никогда не задумывался по-настоящему о том, что подростки могут сделать столь важный шаг в своей жизни и жить отдельно от семьи. – Твои родители не поехали с тобой?

Она покачала головой:

– Нет. Я одна. Первые несколько месяцев жила у родственников. Потом переехала в съемную квартиру с несколькими другими танцовщицами. Мне было всего семнадцать, когда я стала жить совершенно самостоятельно, но я была так настроена и сосредоточена на балете, что у родителей не оставалось выбора. Я бы отказалась от них, если бы они не позволили мне уехать.

Это он понимал. Они позволили ей следовать за своей мечтой, а он восхищался родителями, которые понимают и поддерживают своих детей.

– Но тогда что же? Ты говоришь так, будто твоя карьера окончена и нет никакой надежды. – Блейку не понравилось ее безнадежное настроение. Она занималась своим делом, и никто не пытался ей помешать, не разрушал мечту.

– Я порвала три связки на ноге, когда танцевала «Лебединое озеро». Я добилась роли, о которой мечтала, но не дотанцевала даже сезона после этого несчастного случая. – Она смотрела в сторону, не решаясь взглянуть ему в глаза.