его стрелами, но промазал два раза и уже смирился с тем, что один из врагов уйдет от справедливого возмездия, как вдруг увидел рванувшийся за врагом стремительный волчий силуэт, который за пару секунд догнал людолова, сбил его с ног и в мгновенье ока перегрыз тому горло. Молодец, Серый!

Теперь можно и трофеями заняться. К добыче волка я подходить не стал — зверь уже с аппетитом рвал человеческую плоть. А остальных я добил и раздел догола — вся одежда здесь изготавливалась вручную и ценилась весьма высоко, тем более, что людоловы были одеты в довольно приличные штаны и рубахи из льняной ткани, а у того лучника, которого пытались эвакуировать его товарищи, был ещё и простенький доспех — жилетка из свиной кожи. Также у них были неплохие кожаные пояса с железными пряжками и сапоги. Плюс самое дорогое — гора оружия — одних только топоров пять штук! Закончив обирать трупы, я дошел до лодки, которую людоловы вытащили на берег. Здесь я обнаружил моток веревок, очевидно предназначавшихся для связывания рабов, медный котел литров на десять и довольно большой запас продовольствия — крупы, сухари, вяленое мясо, мешочек соли весом примерно килограмм и две дюжины потертых плохо выделанных овечьих шкур, которые, видимо, людоловами использовались в качестве походных подстилок и одеял. Неплохо.

Столкнув суденышко в воду, я сел за весла и сплавился чуть ниже по течению, где большая старица, заросшая камышом, узкой малозаметной протокой соединялась с рекой. Протащив туда лодку, я отогнал её подальше вглубь водоема и замаскировал в камышах. Оставалось только надеяться, что остальная ватага людоловов не вернется за своими подельниками. Хотя, если даже и вернутся, то первое, что они увидят — это обглоданный волком труп, лежащий на берегу. А учитывая то, что люди здесь любят выдумывать себе разные страшилки вроде леших, русалок, оборотней и прочей нечисти, вид съеденного товарища вполне может отвратить их от дальнейших поисков — придумают какую-нибудь ужасающую небылицу и уплывут от греха подальше. Но, скорее всего, они даже и искать их не будут, чтобы не терять время — если не догнали, значит мертвы, а какой смысл возвращаться — чтобы посмотреть на трупы?

Нагрузившись трофеями, я направился к своей деревне и уже к полудню вышел из леса на поляну, где были расположены землянки нашего рода. Мать, увидев меня издалека, сразу подбежала, тревожно глядя на тюк с трофейной одеждой в моих руках.

— Людоловы напали, я их убил, — пожав плечами, я коротко объяснил ей произошедшее, — Завтра в ночь уйду.

Мать несколько секунд стояла, осознавая услышанное, потом повисла на мне, рыдая и осыпая мою голову солеными поцелуями. Другие женщины и девушки увидев эту сцену, подошли к нам и я повторил им то же самое, чем вызвал слезы и у них.

Постояв так четверть часа, я оторвал маму от себя, затем выбрал из трофейной одежды самый лучший комплект и сунул ей в руки, со словами:

— Постирай и ушей по моей длине!

Сдерживая слезы, она кивнула и, ссутулившись, побрела к ручью, родственницы с причитаниями потянулись за ней следом. А я, проводив их взглядом, сел на траву и занялся сортировкой трофеев — надо было решить, что оставить себе, а что продать голядинам — миролюбы из этих вещей ничего не возьмут — религия не позволяет. В Хареву тащить тоже смысла нет — взяв у охотников оплату мехами, я смогу неплохо заработать на разнице цен.

Для себя я отложил лучший топор, нож, тесак и пояс. Потом выбрал наиболее близкую по размеру пару сапог и, подойдя к ручью, сунул их в воду, прижав камнями. Местный народ не пользовался портянками, а тем паче носками, к тому же мылся крайне нерегулярно, поэтому от сапог несло весьма ядреным запашком. Вспомнив о портянках, я выбрал из трофейной одежды самые большие штаны, сам простирал их с золой и повесил сушить — потом разрежу на куски.

Управившись с первоочередными делами, я посетил летнюю кухню, но там еда была пока не готова, поэтому, отойдя в сторону, улегся на траву и закинул руки за голову — утро сегодня выдалось напряженным и мне требовался отдых. Но только стоило мне закрыть глаза, как я услышал легкие приближающиеся шаги, и на траву рядом со мной опустилась Света.

— Я тебя разбудила? — поинтересовалась девушка, заглянув мне в мне в глаза.

— Нет, я не спал, — ответил я и, приподнявшись, сел напротив неё.

— Говорят, ты убил людоловов? — не скрывая восхищения, спросила блондинка.

— Да, они гнались за мной, хотели взять в рабство, и мне пришлось, — скромно пожал я плечами.

— А сколько их было?

— Шестеро.

— Шесть взрослых, вооруженных мужиков? — изумрудные глаза юной красавицы округлились от удивления.

— Ага, — кивнул я.

— И ты один их всех убил?

— Ну не совсем один, там еще волк был, он одного людолова загрыз, — честно признался я.

— Волк? Он, что, тебе помогал? — ещё сильнее удивилась она.

— Ну да, наверное, боги его направили в мне в помощь, — придумал я красивое объяснение.

— Её глаза ещё больше расширились:

— Скорушка, а расскажи как там всё произошло, мне очень, очень, интересно! — ну да, я уже давно заметил, что местные женщины и девушки любят послушать страшные истории.

— Вот значит, дело было так… — я начал рассказ о сегодняшнем происшествии издалека, с того момента, как вышел из деревни, а когда дошел до появления лодок людоловов, то вокруг меня уже собралась значительная часть женского населения нашей деревни, лишь тетка Липа и бабка Рада не смогли оторваться от кухонной работы и продолжили хлопотать у летнего очага, бросая в мою сторону любопытные взгляды. Вскоре среди слушательниц появилась и Бела, чьё присутствие и заинтересованный взгляд утроили моё красноречие, придав рассказу эпичности.

— … и вот он, наставив на меня копьё, приказывает злым хриплым голосом: «Бросай своё оружие на землю, мальчишка, и преклони передо мной колени, а я свяжу твои руки, отвезу в Корсунь и продам ромеям!». А я ему гордо отвечаю: «Не бывать этому, потому как ты тать и лиходей, и за это убью тебя, а боги и предки помогут мне, потому что я бьюсь за правое дело!». После этих слов, я почувствовал, как тело моё наливается силой, а копьё само готово ударить врага!

Женщины и девушки слушали мой красочный рассказ вытаращив глаза и затаив дыхание, а меня несло все дальше и дальше…

— И вот, увидев, что последний оставшийся в живых враг убегает, я обратился к небесам: «Боги, помогите мне ещё