– Выйди. Я переоденусь.

– А чего я, собственно, здесь не видел?

– Здесь? Ничего не видел. Давай, вали.

– Все равно ж увижу. Во всех ракурсах.

– Я так и знала, что неспроста ты подался в гинекологию. Извращенец.

– Пока никто не жаловался.

– Если что, буду первой.

– Не будешь, – вздохнул будто бы с сожалением Коган. – Там я себе такого не позволю.

– Ты не представляешь, какое это облегчение.

Вета влезла в собственный брючки. А что? Нравится ему смотреть – пусть. Один фиг, ничего интересного не увидит.

– Я тебе так сильно противен?

Чего? Вета резко дернула молнию и обернулась. Коган глядел куда-то в сторону.

– Ты не противен мне. По крайней мере, пока молчишь. А вот когда открываешь рот… Я ж от тебя ничего, кроме потоков яда, не слышу. Ты вообще осознаешь, что общаешься со мной, исключительно издеваясь?

– Хм… – он откашлялся. Переступил с одной поджарой ноги на другую. – Я не думал, что мои подколы так уж тебя задевают.

– А меня они и не задевают! Много чести… – по привычке начала Ветка и, тут же себя на этом поймав, ругнулась. – Это какой-то заколдованный круг. Ты меня дергаешь за косички, я делаю вид, будто мне не больно. Хотя это, мать его, не так. Думаю, наш случай должен послужить поводом для какого-нибудь исследования. У тебя нет знакомых психиатров? Налицо явная патология.

– Мы могли бы просто зарыть топор войны.

– Я его и не откапывала!

– Окей. Допускаю, что здесь вина целиком на мне.

– Ты все-таки и впрямь заболел. Может, не будешь пока давать ложных обещаний?

– У меня простуда, а не маразм! – рявкнул Коган. Вета с намеком вздернула бровь.

– Ну, вот. А я о чем?

– А что, друзьям не позволено орать друг на друга?

– А мы друзья? – Вета впилась в его лицо жадным взглядом.

– Угу. Мир?

Он протянул ей руку. Вета, чуть помедлив, ее пожала. Откашлялась, но все равно, когда она подтвердила – «мир», вышло сипло.

– У друзей нет друг от друга секретов, верно?

– Так и знала, что последует какой-то подвох!

– Просто интересно. У тебя, что, правда после Сивакова никого не было?

– Какой смысл мне врать? Ты же мой доктор.

– А почему я решил, что ты меняешь любовников, как перчатки?

– Ты спрашиваешь у меня? – удивилась Вета.

– Но ведь у меня был повод так думать. Ты сама же его и давала.

– Человеку, который хочет думать о тебе плохо, повод дать весьма легко.

– Хм…

Вета в очередной раз отвернулась. Стащила через голову футболку Когана и нырнула в свой свитер. Она чувствовала себя выжатой и уставшей. Бессонная ночь, изматывающий своей откровенностью разговор…

– Ну, я поеду. Не забывай мерять температуру. И если что – вызывай скорую.

– Вет!

– М-м-м…

– Спасибо за все. Правда. Я… – Коган почесал в затылке, – не ожидал.

– Это потому, что ты совершенно меня не знаешь.

– Может быть. Но эта девушка мне нравится гораздо больше.

Ничего не в силах с собой поделать, Вета смущенно потупилась.

– Ты тоже ничего. Давай. Звони, если что.

– Направление!

– Да-да, я помню.

– Анализы нужно сдать до одиннадцати!

– Хорошо. Ну, пока. Тебе тоже спасибо.

Вета юркнула в подъезд. Машина совсем остыла. Если она хотела успеть сдать злосчастные анализы и не опоздать к приему, нужно было поторопиться. Подержанный Гетц, который она купила взамен шикарного Мерседеса, завелся и даже довез ее до дома – тридцатиметровой студии в высотной панельке. Большую часть квартирки занимал огромный шкаф, в котором она хранила воспоминания о былой роскошной жизни. Дизайнерские вещи, сумки, ремни… Она продала все на свете, чтобы вложиться в собственное дело, остались лишь вот такие мелочи. А больше у нее не ничего не осталось. Только выплаты по кредитам. Вот бы кто-то сказал ей в школе, что ее жизнь, в конце концов, сложится так – она смеялась бы без остановки. Все же у кого-то там, наверху, отличное чувство юмора. Вета взяла смену белья и пошлепала в тесную ванную. Ей предстоял очередной непростой день.

На прием Вета все-таки опоздала. Хорошо, что на это время была назначена ее школьная подруга – Юлька Быкова, ведь в противном случае можно было нарваться и на скандал. В пациентках у доктора Сандаловой числились дамы весьма избалованные и капризные. Нет, конечно, они ее ценили, не зря же Вета сделала себе имя в сфере эстетической медицины. Но ценили ровно до определенного момента. Стоило ей, как сегодня, опоздать, или, не дай бог, случись у пациентки какое-то осложнение, и все! С виду милые женщины вмиг забывали обо всем хорошем и показывали свое истинное лицо. Они хамили, угрожали и качали права. Словом, вели себя как полнейшие стервы. Давая Виолетте понять, что она им не ровня, так, обслуживающий персонал, грязь на подошвах их модных туфель. Иногда Вете казалось, что так на ней отыгрываются те, кто всегда ей завидовал. Удивительно, но даже теперь, спустя пятнадцать лет, прошедших со дня ареста отца, Виолетте вспоминали ее шикарную жизнь, когда тот был губернатором. И все ее достижения, ту же клинику, которую она открыла, продав все, что у нее было, и нахватавшись долгов, как собака блох, тоже относили на счет Сандалова старейшего и бюджетных денег, что он украл. То, что это совершенно не так никого не волновало. Правда была никому не нужна. Лгал тот, кто сказал, что дети не отвечают за грехи родителей. Отвечают. Еще и как! Даже если счет давным-давно полагалось закрыть. Не зря же ее отец провел в колонии восемь лет и оставил там все здоровье!

– Привет! Извини, что опоздала. Задержалась в лаборатории…

Юль Санна недоуменно моргнула. Будто и не заметила, как Вета вошла в кабинет, заполняя миллионами самых разных звуков его мертвую стерильную тишину.

– Привет.

– Я сейчас карту гляну, освежу в памяти, что мы делали, а ты пока напиши согласие на процедуру, ага?

– У меня вчера к вечеру герпес выскочил. Наверное, ничего не выйдет.

Вета застыла, зажав в руке мышку. Ругаясь про себя на чем свет стоит. И понимая прекрасно, что если у нее в этом месяце отменится хоть еще один пациент, закрыть взятый под строительство клиники кредит будет попросту невозможно. Ну, Юлька! Неужели нельзя было позвонить раньше? Глядишь, она бы и нашла кого-нибудь другого на это время.

– Дай гляну…

Конечно, ни о какой процедуре не могло быть и речи. Но смутило Вету не это. Она обхватила лицо подруги за подбородок и покрутила из стороны в сторону.