Зашла к себе, не оглядываясь, ощущая, как идет за ней… Надо же! Генерал!

Идет, конечно идет…

Куда он от нее денется…

Надо только в это искренне верить, и все. Такой простой секрет. Не видеть других путей развития ситуации.

Не позволять в голове возникать сомнениям.

И тогда все будет складываться так, как надо тебе.

Аглая знала это четко и не испытывала сомнений.

Конечно, он пойдет за ней… Конечно.

Ни одной мысли посторонней…

Иди, генерал мой, иди…

Аглая в себе не сомневалась. И правильно делала. Потому что все складывалось так, как ей надо. Ночь же. Хэллоуин. Время ведьм.

Все сбывается.

Аглая улыбнулась, ставя на стол пробирки с «Кровавой Мэри» и не оборачиваясь. Пока что.

И , услышав за спиной сбитое дыхание Толика Савина, своего первого парня, мужчины и любви, проконтролировала, чтоб дверь захлопнулась плотнее.

И чтоб им никто не помешал.

— Проходи, Савин, — мурлыкнула ведьма, и ее голос сладким холодком пробежал по нервным окончаниям генерала, — располагайся… Ты как предпочитаешь пить кровь? С солью или с перцем?

Савин, оглянувшись на всякий случай, а то мало ли, вдруг вурдалаки по углам прячутся, спокойно ответил:

— Можно коктейль сделать.

— О-о-о! – весело блеснула ведьма зелеными кошачьими глазищами, — а ты начал понимать вкус извращений… Раньше, я помню, только «Степной аромат» пил…

— Еще «Три семерки», — все так же невозмутимо поправил Савин, садясь на предложенный Аглаей ветхий стул.

Он уже вполне взял себя в руки, первый шок от встречи прошел, а голова, наконец-то, получила возможность провести качественный анализ ситуации.

Понятно, что ни о какой чертовщине речи не шло, это он, конечно, конкретно затупил…

Все же, кабинетная работа расхолаживает, давно не был в полях, отвык…

Да и то, что Аглая оказалась той самой ведьмой Аглаей, с которой у него в юности были, хоть и краткосрочные, но невозможно жаркие отношения, конечно, сюрприз, но ведь он уже начал что-то подозревать еще в институте, когда наводил справки. Потому и пошел сюда, в общежитие…

С этой точки зрения его реакция, конечно, недопустимая потеря профессионализма.

Как и то, что позабыл про внешние обстоятельства. Например, про то, какой сегодня день. Ведь думал совсем недавно, вспоминал, что ему Алина, дочка, говорила про Тридцать первое октября, Хэллоуин, будь он неладен.

С этого ракурса все настораживающие факторы сразу приобретали понятный, а, главное, совершенно реальный флер. Ничего потустороннего.

И, конечно, в пробирках у Аглаи просто не могла быть кровь. А , учитывая, что она явно собиралась его этим угощать, там томатный сок. Возможно, что со спиртом.

Но какая все же ведьма!

Так его заморочила!

Он ведь, не думая ни о чем, пошел за ней, не проверяя ничего!

Савин смотрел, как Аглая химичит над пробирками, движется легко и плавно, облизывал взглядом ,против своего желания даже, мягкие очертания женской фигурки: тонкую талию, красивую линию бедер, круглую задницу… Роскошь волос над всем этим. И постоянно бросаемые на него внимательные взгляды.

Интересная девчонка превратилась в роскошную женщину. Сладкую и манящую.

И манила его.

Но теперь Савин ощущал это не дурманом в голове, к которому не привык и которого, честно говоря, опасался, а четко улавливаемым желанием. Вполне понятным и логичным в его ситуации.

Вот только вряд ли выполнимым. Учитывая, как они расстались.

Конечно, в расставании была огромная вина Савина, но в тот момент он почему-то думал, что так будет лучше. Для него и для нее.

Они жили в одном дворе, Толик Савин и Аглая Радужная. Смешная фамилия, смешная рыжая девчонка, которую уже тогда звали ведьмой. За глаза, естественно, потому что в лицо – чревато.

Мало того, что сама рыжая могла без разговоров вцепиться в лицо неосторожному шутнику, так еще и ее «братишка» Толик Савин был очень неприятным резким парнем. И бил без предупреждения, сразу в кровь.

Короче говоря, они были той еще парочкой.

Савин считал мелкую рыжую козу своей младшей сестренкой, ведь он помнил даже, как ее из роддома принесли! Ну, не то, чтоб помнил, в два с половиной года такое вряд ли возможно, но практически!

У их родителей квартиры были на одной площадке, и все праздники – 8 марта, Новый год, 23 февраля – все общее. Жили бедно, но дружно. И весело.

Толик плохо учился, но хорошо дрался, ходил в кружок спортивной стрельбы и на шахматы. Аглая хорошо училась, а еще лучше танцевала. После школы бегала в балетную школу.

К пятнадцати годам вокруг нее начали крутиться парни, а Савин, естественно, решая этот вопрос кулаками и внушением, сам с огромным удивлением заметил, что его «сестренка» вытянулась и дико похорошела.

Такое мысли она в голове у него зарождала, что приходилось очень долго отжиматься потом. И себя ругать дико за то, что посмел даже подумать!

Она же – мелочь, рыжая, дерзкая, конопатая! Она же… Черт…

Толик сходил с ума, пытался лечиться другими девчонками, которых у него был вагон и маленькая тележка всегда, но по ночам, в жарких и бессовестных снах видел рыжий всполох волос, пухлые розовые губы, которые творили с ним невероятные, горячие вещи…

Само собой, главным ужасом для него было – показать свою заинтересованность ведьме Аглае.

Да и незачем. Савину скоро в армию идти, а ей – учиться дальше. Она в Москву хотела, в балетное училище…

И вообще… Разные они совсем. Он – оторви башка, которому прямая дорога в армию, а потом, возможно, в кадровые военные, такой был план, по крайней мере. А ей – на сцене Мариинки блистать.

А просто так заводить отношения, заставлять шестнадцатилетнюю девчонку ждать себя из армии… Ну уж нет.

Короче говоря, Толик ушел в армию. На проводах жестко объяснил всем присутствующим здесь козлам, что, если кто Аглаю тронет, то он вернется и оторвет по очереди все, чем трогали.

Савина знали неплохо, потому все всё поняли.

А сама Аглая…

Она поймала его в перерыве между очередным перекуром на лестничной клетке и, разревевшись, кинулась на шею, тычась мокрыми губами везде, где могла достать.

— Толик, Толик… Я люблю тебя, я тебя буду ждать… Дурак ты такой, я же тебя так давно люблю… — плакала она, а Савин застыл с сигаретой в зубах по стойке «смирно». Везде, что характерно.

И все не мог понять, осознать происходящее.