Дети играли в «классики» у подъезда, скакали друг за другоми вопили. У Мишки на спине прыгал рюкзак. Стас поморщился. Он не любил, когдадети производили много шума или требовали забот. Вон у Ольги получается как-тос ними ладить, а его, Стаса, – увольте!.. Умиляться он не умеет, да вроде бы инечему особенно. Дети как дети.

Проволоклась бабка Люба с первого этажа со своей тележкой,небось на базар ее понесло с утра пораньше!

– Здорово, баб Люб!

– И тебе не хворать! – Баба Люба, расположенная поговорить,приостановилась и кивнула на Стасовых отпрысков. – Детки-то как растут, этобоже ж мой что такое!

– Растут, баб Люб.

– Они растут, мы стареем, ох, бежит время, ох, бежит!..

– Бежит, баб Люб.

– А ты молодец, – сказала старуха и хитро ему подмигнула. –Гоголем каким! Вот везет же некоторым бабам, которым такие мужики достаются! Идети у тебя присмотренные, и всех-то ты возишь-развозишь, и машина у тебя самаякрасивая в городе!

– Это точно, баб Люб!..

Машину свою Стас обожал, и бабкин комплимент был емуприятен. А что тут такого? И правильно все! Вон вокруг одни «пятерки» да«семерки» облезлые, да не «БМВ», а самые что ни на есть натуральные «Жигули»!Редко-редко попадется «десятка», а уж у кого «пятнадцатая», тот, значит, полныйбуржуй! А у него, у Стаса, машинка хоть и не новая, и до «БМВ» не дотягивает,но все равно иностранная и вся чистенькая, ухоженная, полировкой вон какблестит на осеннем солнышке. На такой не зазорно в самый что ни на есть богатыйгазпромовский санаторий пожаловать, и все сразу увидят – барин приехал, некто-нибудь!

Ольга выскочила из подъезда, и бабка сразу же двинула своютележку, задерживаться дольше не пожелала.

Неодобрительно так двинула. Почему-то Ольгу в доме не оченьлюбили. Считали слишком образованной и еще гордячкой, что ли!.. А Стас считал –нормальная баба его жена! Не без придури, конечно, но из нее эта самая придурьне прет, как у некоторых. Понимающая, веселая, за детьми смотрит хорошо, вмужнины дела не лезет, чего еще надо? В отпуск ехать? Ну, он-то, Стас, сам себеголова и хозяин, не то что некоторые мужики – подкаблучники! С отпуском онкак-нибудь разберется!

Дети все продолжали скакать, и Стас на них прикрикнул:

– А ну, в машину, быстро!

Фары подмигнули, дверцы тихо щелкнули, открываясь, и Миша сМашей друг за другом полезли на заднее сиденье.

– Здравствуйте, Любовь Андреевна!

Стас посмотрел по сторонам, никакой Любови Андреевны необнаружил и только потом сообразил, что это так его супруга бабу Любупоприветствовала!

Вот черт возьми! И правда – дай только образованность своюпоказать и культурность! Будет ею в нос тыкать к месту и не к месту. Может, иправильно, что ее в доме не любят!

Да еще в карман полезла и нашла там, чего не надо былонаходить!..

– Стас, почему-то соседка со мной не поздоровалась.

От раздражения он ответил резче, чем хотел:

– А тебе какое дело, поздоровалась она или не поздоровалась?

Ольга покосилась на него и пожала плечами.

Какое-то странное, дурацкое утро. Все наперекосяк. Этопотому, что сон приснился такой нескладный, нагонявший тоску.

Стас любовно тронул свою машину с места, выбрался на дорогуи дал по газам. Он любил большие скорости и никогда не отказывал себе вудовольствии погонять, тем более что все до одного гаишники в городе знали егов лицо.

Водитель машины, приткнувшей чумазое рыльце за газетнымкиоском, внимательно наблюдал за ними.

Он видел, как выскочили дети, как вышел Стас, как бабкаприостановилась, приткнула свою тележку, поправила платок и заговорила,заговорила!.. Но не Стас и не бабка интересовали его. Он дождался, пока выйдетОльга, посмотрел, как она уселась на переднее сиденье, усмехнулся, когда Стас сделална повороте лихой пируэт.

Он проводил тормозные огни взглядом и неспешно двинулся сместа.

Первым пунктом в списке остановок числилась Мишкина школа.Как только Стас притормозил, Мишка тут же распахнул свою дверь и стал деловитовыбираться.

Выбрался, нырнул обратно и стал тянуть рюкзак. Машка рюкзакне давала, таким образом произошла минутная потасовка, которую Ольгамоментально остановила.

Она выскочила из машины, вытащила сына с заднего сиденья исунула рюкзак ему в руки.

Мишка стал совать руки в лямки. Лямки путались, и руки никакв них не попадали, застревали. Ольга распутала лямки.

– Мишка, веди себя прилично. И не рассказывай папиныханекдотов…

Сын неловко попрыгал, пристраивая рюкзак. Рукав курткизадрался, и рука никак не просовывалась.

Стас подпевал приемнику и нетерпеливо посматривал в зеркалозаднего вида.

– Почему не рассказывать, мам? Все смеются…

– Все смеются, одна я плачу!

Мишка наконец пристроил рюкзак на спину и уже приготовилсябежать на школьный двор, где с визгом носились его собратья по несчастью, тоесть по учебе, конечно. Он даже шаг сделал, но остановился.

Мать сказала что-то такое, что никак нельзя было оставитьбез внимания.

Ну да, конечно! Она сказала, что будет плакать!

– Мама, – Миша остановился и посмотрел на нее совершенносерьезно. – Ты лучше не плачь. Ты тоже смейся.

Ольга послушно засмеялась:

– Ну, конечно…

Стас сказал: хватит разводить антимонии, – он все времяпутал эти самые антимонии и антиномии, и они быстро попрощались.

Ольге всегда жалко было отпускать Мишку в школу, непонятнопочему, жалко, и все тут, и она проводила глазами спину сына с прыгающим на нейрюкзаком.

– Оль, ну, поедем уже, а?!

Усаживаясь на переднее сиденье, Ольга заметила машину, вынырнувшуюиз-под светофора.

Машина как машина, ничего особенного, и тем не менее Ольгавстревожилась.

Эту машину она знала, как свою собственную, и за несколькопоследних дней успела изучить ее до мелочей.

Она взглянула на Стаса, но тот продолжал подсвистыватьприемнику и на Ольгины взгляды внимания не обратил.

Не буду говорить, решила она. Что тут особенного?! И такутром чуть не поссорились, а тут еще эта машина дурацкая! Шут с ней совсем!..