походил на голливудского актера Роберта де Ниро с плаката в Степочкиной комнате.

Я невольно распрямила плечи, выставив вперед свое главное оружие — шикарную грудь.

— Дайте-ка взглянуть, — негромко приказал он, имея в виду медальон, конечно, не мою грудь.

Пальцы полковника, неожиданно ловкие, покрутили гладкий кулон и так и эдак, нажали скрытую пружину, и медальон внезапно распался на две половинки. А внутри…

Я-то думала, внутри прячется бесценный алмаз «Эксельсиор», или, скажем, ключик от сейфа с золотыми слитками, или даже красная кнопка от ядерного чемоданчика — иначе зачем устраивать такую спецоперацию с привлечением ОМОНа?

Но в медальоне оказалась всего лишь маленькая бумажка, сложенная вчетверо.

Однако полковник, против ожидания, страшно заинтересовался.

— Так-так-так… — протянул он, разворачивая бумажку. — Окей. Пригласите-ка сюда шеф-повара!

Я во все глаза смотрела на Степочку, пытаясь понять, что происходит — однако сыночек казался не менее ошарашенным, чем я. Мои любимые голубые глазки широко распахнуты, светленькие реснички растерянно моргают. Кажется, он даже периодически забывал дышать.

— Твой медальон, приятель? — тем временем лениво, как будто невзначай, поинтересовался у моего малыша полковник.

— Нет, нет, не его, товарищ полковник! — влезла я между ним и Степой. — У него никогда таких украшений не было! У Степочки вообще аллергия на золото! Видите, как он задыхается, бедняжка!

Полковник окинул меня пронзительным взором.

— Я разве у вас спросил? Вы вообще кто? Его адвокат? Пресс-секретарь?

— Я мамочка этого чудесного мальчика, — пояснила я и кокетливо взбила волосы. Мои чары еще никогда меня не подводили! — Товарищ полковник, миленький, мой сыночек совершенно ни в чем не виноват. Медальона этого он в глаза никогда не видел. Отпустите нас домой, пожалуйста! Уже поздно, Степочке спать пора.

Полковник хмыкнул — весьма оскорбительно, доложу я вам.

— Ничего, подождут усталые игрушки вашего Степочку. Мамочка, отойдите-ка в сторонку. Я так и не услышал ответа на свой вопрос, молодой человек.

Степа сглотнул, потом откашлялся и наконец выдавил:

— Это не мой медальон.

— Вот, я же говорила! — торжествующе заявила я. — Ну что, мы пошли?

— Не так быстро, мамочка, — выставил руку полковник и вновь обратился к Степе: — Знаешь, чей это медальон?

— Клянусь, нет! Я вообще не понимаю, как он оказался у меня под футболкой! — с отчаянием воскликнул Степочка. Как я жалела его в этот момент!

— Не расстраивайся, малыш, скушай пирожок! — не вытерпела я и выхватила из рук Андрюши свой сверток, который тот под шумок начал уже разворачивать. Моему сыночку сейчас вкусняшки нужнее!

— О дьявол, как меня утомила эта женщина, — тяжело вздохнул полковник. — Мамочка, да успокойтесь вы наконец. Вы со своими пирожками препятствуете следствию. Полагаю, ваш двухметровый оболтус не умрет от голода в ближайшие несколько минут, пока я его допрашиваю.

— Ох. — Я с размаху опустилась на стул, который мне услужливо успел пододвинуть внимательный Павлик. Пирожки выпали из моих ослабевших рук. Их подхватил внимательный Андрюша. — Так это вы его допрашиваете?! Из-за какого-то дрянного украшения, которое ему явно кто-то подсунул! Мой сын, по вашему, что — преступник?

— Поглядим… — Полковник задумчиво погладил родинку на щеке. — Черт возьми, невыносимо работать в таких условиях. Да когда уже приведут проклятого шефа?

— Я здесь, ваша честь! — капризным тенором отозвался подошедший к нашему столику юноша в жемчужно-розовой поварской куртке экстравагантного покроя. Впрочем, приглядевшись, я поняла, что не так уж был он и молод — просто весь какой-то напомаженный и расфуфыренный, словно сию минуту сошел с телеэкрана, прямиком из программы «Секреты вселенской красоты». — Порфирий Петухов к вашим услугам.

— Почему так долго, лейтенант? — нахмурился полковник, адресуясь к полицейскому, сопровождавшему шеф-повара. — Ему плохо стало после сегодняшнего удара?

— Гражданин никак не мог определиться с прической, — отрапортовал тот.

— Я не виноват, что после удара по голове у меня на затылке встал хохолок, ваша честь! — взвизгнул Порфирий. — И мне теперь его никак не уложить, шишка вскочила размером с репу! Тюбик геля извел, и все зазря! Хорошо хоть крови нет… От блюда дня меня оторвали, голова раскалывается, хохолок торчит — я будто в аду оказался!

— Сумасшедший дом какой-то — пирожки, хохолки, — мрачно сказал полковник. Сейчас, несмотря на наличие джинсовой куртки и отсутствие тюрбана, он сильно напоминал марокканского короля из «Цветка миндаля», попавшего в разгар ссоры двух его самых нелюбимых жен. — Окей, значит, так. Во-первых, отставить все посторонние разговоры про чертовы пирожки и хохолки. Во-вторых, лейтенант, вызови шефу скорую, чтобы зафиксировать факт причинения травмы и заодно убедиться, что у него нет сотрясения мозга. Не хватало нам тут еще недостоверности показаний на фоне затуманенности сознания свидетеля… — Он повернулся к Порфирию, слушавшему с необыкновенно кислым личиком. Сложно было сказать наверняка, морщился ли шеф-повар от предположений полковника или от боли в затылке — красавчик не оставлял попыток пригладить непослушный хохолок. — И в-третьих — взгляни, приятель. Узнаешь этот медальон?

Порфирий еще больше скривил физиономию.

— Безвкусица, прошлый век, я такое не ношу.

— Речь не о том, носишь ли ты такие украшения, — терпеливо сказал полковник. — Я спрашиваю, ты его видел когда-нибудь?

— Никак нет, ваша честь, — по-пионерски отсалютовал шеф-повар, очевидно, не имеющий ни малейшего представления, как следует общаться с представителями правоохранительных органов. Не то что я!

— Окей, тогда погляди-ка вот на это. — И полковник передал Порфирию бумажку из медальона.

— Постойте, ваша честь! Это же листок из моего ежедневника! — воскликнул шеф-повар. — Такой, знаете, прелестный «Ёжедневник», с ёжиками на обложке, которые пьют молоко из чашечки, просто мимимишность… Видите, и здесь, на листке, ежиные следы, грибочки всякие, яблочки… А сам ежедневник, весь разодранный, сейчас на полу в кабинете валяется, я мсье лейтенанту показал.

— Вот как? Любопытно… — погладил родинку полковник. — Окей, читай, что там написано.

— Ингредиенты — говяжья вырезка, кукурузная мука, морковь, трюфели… — декламировал вслух шеф-повар, и голос его от изумления становился всё выше и выше. — Посыпать вырезку смесью пряных трав: три веточки лимонного базилика, два листочка кориандра овощного, щепотка любистока… Оставить на тридцать шесть часов… Позвольте, ваша честь, но это же наш рецепт медальонов из говяжьей вырезки с кремовой полентой, овощами-гриль и соусом из трюфелей! — совсем уже дискантом закончил Порфирий.

— Окей, так я и думал, — удовлетворенно заключил полковник и повернулся к Степе, моргавшему все быстрее. — Откуда у тебя рецепт из бесценной кулинарной книги Екатерины Второй, пропавшей сегодня из сейфа ресторана?

Глава 5

Один, всего один раз в жизни я ужасно напилась.

Это было одиннадцать лет назад. Степе было четырнадцать. Тогда он признался мне, что впервые влюбился. В девочку из своего класса.

Его избранницу я прекрасно знала, потому что каждую неделю учила ее домашнему хозяйству на своих