Поскольку до грозы несколько дней стояли жара и сушь, то все горючие материалы вспыхивали, как порох, тушить что-либо было бесполезно. Жителям приходилось бросать все свое добро и спасаться бегством.

Летописцы решили, что грандиозный пожар стал наказанием москвичам за беззаконие всех властей с граны. Он нанес большой урон даже царскому имуществу, обычно хранившемуся в глубоких каменных подвалах. В Казенной палате сгорела вся казна, в Оружейной палате — все оружие, в Постельной палате — вся царская одежда, в Конюшенной палате — конская сбруя, кареты, сани и все повозки. В глубоких погребах выгорели большие запасы продовольствия. Пострадал даже каменный Благовещенский собор — многие замечательные иконы письма Андрея Рублева и Феофана Грека превратились в голо вешки.

В Успенском соборе митрополит Макарий надеялся с помощью горячей молитвы остановить огонь, но едва не задохнулся от дыма. С трудом он вынес самую ценную икону Богоматери, писанную митрополитом Петром, а протопоп — книгу с церковными правилами. Огонь бушевал всюду, и Макарий решил спастись на кремлевской стене, выходящей к реке. Однако и там дышать было нечем. Тогда церковнослужители предложили митрополиту спуститься вниз на канате, но тот оборвался, и Макарий сильно расшибся. Едва живого его отвезли в Новоспасский монастырь. Между тем в Кремле выгорели Чудов и Вознесенский монастыри, огонь не пощадил и За-неглинье. Всего в городе погибло 1700 человек.

Царская семья не пострадала. Крестьянские избы на время стали жилищем Ивана и Анастасии, но все их имущество было утрачено. Предстояло заново отстраивать дворец, восстанавливать кремлевские храмы, наполнять казну, привозить продовольствие, изготавливать белье, одежду и т. д. Последним должна была заниматься царица.

Когда на следующий день пожар утих, Иван с боярами отправился навестить больного Макария. В Новоспасском монастыре его встретили духовник протопоп Федор Бармин, князь Федор Скопин-Шуйский, Григорий Захарьин, дядя Анастасии. Они сказали, что столица сгорела от волшебства. Чародеи якобы вынимали у людей сердца, замачивали их в воде и той водой кропили московские улицы. Царь удивился и повелел разыскать этих чародеев и казнить.

Но бояре никого искать нс стали, они уже знали имена «виновных». 26 июня москвичей собрали на Соборной площади и спросили: «Кто поджег Москву?» Толпа (заранее подготовленная) закричала: «Княгиня Анна Глинская со своими детьми Волхова-ла, кропила городские дома волшебным настоем, вот они и выгорели!» Глинских назвали еще и потому, что они были первые воры и угнетатели простых людей.

Указав на бабку царя как на главную виновницу пожара, москвичи даже не удосужились узнать, а была ли она в то время в городе. На самом деле Анна Глинская с сыном, конюшим М. В. Глинским, находилась в Ржеве, полученном от государя в кормление. В Кремле оставался лишь другой ее сын, Юрий Васильевич Глинский. Услышав обвинения в свой адрес, он бросился в Успенский собор, надеясь там спастись. Но толпа ворвалась вслед за ним и растерзала князя. Труп выволокли на торговую площадь и бросили у плахи, на которой казнили преступников. После этого разграбили двор Глинских и перебили их слуг.

Через три дня москвичи с громкими криками пришли в Воробье во к дому, где жила царская семья, и стали требовать выдачи Анны Глинской. Но Иван уже был готов дать отпор. Вооруженная охрана набросилась на крикунов и перебила их. Остальные в страхе разбежались.

Узнав о событиях в Москве, М. В. Глинский решил бежать в Литву, но по дороге был схвачен и посажен под стражу. Вскоре царь простил своего дядю, но влияние при дворе он потерял. На первый план постепенно выходят родственники Анастасии. Уже в 1549 году ее брат Данила Романович становится боярином и дворецким. В Боярской думе с 1547 года начали заседать: И. М. Юрьев, В. М. Юрьев и Г. Ю. Захарьин, дядя царицы.

Иван хотел жестоко расправиться с москвичами, убившими дядю Юрия, но Анастасия отговорила его: мщение врагам лишь отвратит от царя простых людей, и так уже много выстрадавших от боярского беззакония в пору его малолетства. Она сказала, что пожар — это Божье наказание за угнетение бедных христиан.

Слова жены отрезвляюще подействовали на неуравновешенного царя. Он решил публично покаяться перед духовенством: «Господь наказывал меня за грехи то потопом, то мором, а я все не каялся. Наконец Бог послал великие пожары, и только тогда вошел страх в душу мою и трепет в кости мои, смирился дух мой, умилился я и познал свои согрешения. Прошу теперь прощения у духовенства и свое прощение даю князьям и боярам».

После женитьбы, познав заботу, теплоту и ласку Анастасии, Иван решил навсегда покончить со своей разгульной юностью, полной жестоких и греховных забав. Если раньше он чуть ли не в каждом князе или боярине подозревал врага и, защищаясь, старался первым нанести удар, то теперь он видел, что дома его искренне любят и стремятся во всем помочь. Даже мать, Елена Глинская, постоянно занятая борьбой за власть, не была так нежна и внимательна к нему, как юная жена.

Под влиянием Анастасии, митрополита Макария и благовещенского протопопа Сильвестра царь Иван решил собрать представителей народа, покаяться перед ними за свои прежние грехи и пообещать впредь быть защитником всех сирых, обездоленных и повести борьбу с беззаконием и неправдами «сильных мира сего». В воскресный день он вышел в сопровождении духовенства на Лобное место и обратился к собравшимся там людям: «Вы знаете, что после отца остался я четырех лет, после матери — восьми. Родственники обо мне не заботились, сильные мои бояре и вельможи обо мне не радели и были самовластны. Сами себе моим именем присваивали саны и почести, упражнялись в хищениях и корысти. По молодости и беспомощности я был глух и ничего не слышал. Теперь же я потребую ответа от всех лихоимцев, хищников и неправедных судей». После этого царь поклонился и продолжил: «Люди Божии, дарованные мне Богом! Молю вас о любви ко мне. Оставьте вражду друг к другу. Теперь я буду ваш справедливый судья и защитник. Буду неправды разорять и похищенное возвращать».

Анастасия, стоя на кремлевской стене в специальной башенке, наблюдала за тем, что происходило на Лобном месте. Она видела: простые люди внимательно слушают Ивана, верят словам государя и готовы сплотиться вокруг него и поддержать любые начинания. Значит, с боярским самоуправством будет покончено навсегда.

После пожара, превратившего в пепел все царское имущество, у молодой жены появилось много дел. Первым следовало восстановить дворец, свой дом. Каменные здания пострадали не слишком сильно — выгорело только