Через два дня он приехал в шесть вечера с Синдрой, а за ними маячил Джои.

Кью Джи лишь взглянул на Синдру, закатил глаза и сказал:

– Слишком хорошенькая. Проститутки ее возненавидят. А кроме того, стриптизерка не должна быть лучше посетительниц, им тоже не понравится.

– Но я не стриптизерша, – сказала Синдра, яростно взглянув на него.

Кью Джи покосился на нее:

– А кто ты, куколка? Нейрохирург с большими сиськами?

– Певица!

– Что? Кто?

– Вы слышали.

Кью Джи поправил воротничок полосатой рубашки и ослабил узел на шелковом галстуке. Девушка была просто красавица, немножко, правда, темновата на его вкус и опасно молода, но в ней чувствовался класс. Может быть, посетители и клюнут на нее, если Эрна приоденет ее в узкое красное платье с глубоким вырезом. Да, может быть, именно он, Кью Джи, окажется добрым волшебником, дав ей шанс показать себя.

– Наверное, я с ума сошел, – и он покачал головой. – Ну, ладно. Беру на один вечер. Десять долларов. Если не понравишься, больше не приходи.

– А как со мной? – спросил Джои.

– Ну и оставь это при себе, сынок. На сегодня я выполнил свою норму добрых дел.

И Джои знал, что лучше замолчать.

Певческий дебют Синдры был неудачен. Одетая Эрной в узкое открытое и тесное платье, которое ей совсем не нравилось, со взбитыми волосами и размалеванная, стоя перед шумной толпой, она промяукала свою интерпретацию «Утешения» Ареты Франклин. Это была ошибка. До сих пор Синдра пела только наедине с собой, и хотя у нее был приятный, хрипловатый голос, она понятия не имела, как им пользоваться.

Через несколько минут посетители зашевелились:

– Давай, миленькая, проваливай, – заорал кто-то, и другие хором его поддержали.

Стоя в глубине зала, Кью Джи жевал зубочистку и хмурился. Ведь он решил было, что сделал открытие, и, как всегда, ошибся. Девушка просто-напросто надула его, наговорив, что может то, на что она не способна.

– Ты что, спишь с ней, что ли? – спросил Пит-Лягушка, один из постоянных посетителей. Под его крошечными глазами висели огромные мешки.

– Да нет, просто решил дать ей шанс попробовать себя, – ответил Кью Джи, приглаживая вельветовый сюртук, чтобы он ровно сидел.

– Ну, так ты должен с ней спать, – сказал Пит-Лягушка, высасывая из стакана питье.

– Слишком молода, – кратко ответил Кью Джи и ушел.

Синдра кончила петь под жиденькие аплодисменты и еще несколько грубых выкриков «проваливай» и убежала со сцены.

– Я ухожу, – сказала она удивленному Кью Джи.

– Говоришь, что уходишь? – медленно протянул он. – Не ты, черт возьми, уходишь, а это я тебя увольняю, куколка.

Она вспыхнула:

– Вы не можете уволить того, кто сам уходит.

– И не заплачу тебе ни цента, – сказал, покраснев, Кью Джи.

– О, нет, конечно, заплатите, вы заплатите! – сказала она в ярости. – Я выступила. И вы мне должны. Я не виновата, что ваши посетители просто банда слепых обезьян.

Кью Джи никогда прежде не приходилось иметь дело с такой девушкой, как Синдра. Она была молода и с характером, и он не мог не восхищаться ею. Просто срам, что у нее нет никакого таланта.

Его первая жена была такая же точь-в-точь – «знойная Сара», как все ее звали. Она сбежала с электротехником, пока он загорал в тюрьме. Его вторая жена выбрала водопроводчика. Он жил одиноко уже восемь лет и не собирался больше рисковать.

Кью Джи заплатил Синдре ее десять монет. Но она вроде бы не ощутила особой благодарности.

– Не надо мне бы делать этого, – сообщил он Синдре, подавая деньги.

– Но вы сделали, – сказала она и ушла в ночь.

Кью Джи не очень понравилось такое отношение. Немножко любезности ей не помешало бы.

– Больше ко мне своих приятелей не приводи, – предупредил он Ника.

– Вам бы следовало дать ей возможность попрактиковаться, – ответил Ник.

Кью Джи поглядел на Лена и сказал, качая головой:

– Что, к дьяволу, у нас здесь происходит? Я нанял наглого мойщика и шлюху, которая совсем не умеет петь и которая дала прикурить. Неужели я заслужил такое обращение?

– Такова жизнь, – сказал Лен, обмакнув палец в банку со сметаной.

– Дерьмо она – такая жизнь, – ответил Кью Джи. – Просто дерьмо!

– Послушайте, – начал было Ник.

– Еще одно слово, и уволю, – сказал сварливо Кью Джи. На кухню вошла сияющая Эрна:

– Какой успех, а? Настоящий хит!

– Я тебя очень уважаю, – ответил Кью Джи сестре, – но хотел бы, чтобы этот хит как следует вдарил тебе по заднице.

Когда Ник кончил работать и пришел в гостиницу, первое, что он увидел, как Синдра и Джои с чемоданами стоят у входа. Было два часа ночи.

– Что случилось? – спросил он, заранее опасаясь ответа.

– Нас выбросили, – сказал Джои, постукивая нога о ногу, так как ночной воздух был довольно свеж.

– Как же так получилось?

– Потому что мы им задолжали.

– Но я же дал тебе денег, чтобы ты уплатил. Джои смиренно взглянул на него:

– Я, знаешь, потерял их в уличной драке.

– Мерзавец, – пробормотала Синдра.

– Да все равно, здесь слишком дорого, – сказал поспешно Джои, – завтра снимем однокомнатную квартиру, это выйдет дешевле.

Ник рассердился. Из них троих работал только он, и вот Джои взял его, с таким трудом заработанные, деньги и проиграл в уличную рулетку, рассчитанную на приезжих дураков. Наверное, пора им троим разбежаться.

– Я замерзла, – сказала Синдра жалобно, словно маленькая девочка. – И где мы теперь будем спать?

Она была его сестра, и ее он бросить не мог.

– Ладно, – сказал он, – мы найдем тебе в парке самую

удобную скамеечку, застелим газетами, и ты уснешь, как младенец.

Она ответила со вновь обретенной и такой привычной язвительностью:

– Да, я только этого и жду. Джои щелкнул пальцами:

– А чего ты хочешь? Ночлежки при отеле «Риц Карлтон»? Она посмотрела на него так, словно он был мерзкий, противный червяк.

– Да, – сказала она, – и когда-нибудь я именно там и остановлюсь.

– Ну, конечно, – согласился Ник, – но сегодня на очереди парк, так что давайте займем места.

Они подхватили вещички и пошли.

Они брели к парку, и вдруг он стал думать о Лорен и как ему ее не хватает. Наверное, она уже прочла его письмо, и, может быть, если пойти на почту и написать опять на адрес Луизы, она ответит.