— Я сейчас в Лиме, у меня половина восьмого вечера, — моментально поняла мой взгляд девушка. — Если вы в России, могу быть не раньше, чем через… восемнадцать часов, — быстро прикинула она.

Во время беседы Власов передал мне визитку этой, оказавшейся на удивление молодой и милой на вид журналистки, сообщив только номер АйДи, но не имя. И хорошо бы для начала узнать, как к ней обращаться.

— Ах да, простите, ваше благородие, — вновь по взгляду угадала мои мысли девушка. — Меня зовут Лада.

— Лада, мне нужна от вас статья, которая скорее всего никогда не будет опубликована.

— Интересное предложение, — блеснула глазами девушка. Она хотела было продолжить, но тут уже настала моя очередь угадывать ее мысли с полувзгляда.

— Кулинарный клуб, — произнес я и в ответ на взгляд расширившихся глаз пояснил: — Да, в виде компенсации неопубликованной работы, а также платы за профессиональный риск, я дам вам информацию по восточноевропейской кухне, с персоналиями из самых разных уровней исполнителей.

— Мне вылетать в Холмогоры? — поинтересовалась колумнистка.

— Да, жду вас в усадьбе Делашапель.

— Уже лечу, ваше благородие, — не вставая, изобразила поклон Лада.

Закончив сеанс связи, я откинулся на спинку кресла.

Халид, которому я передавал информацию об Эдгаре Уэлче, начальнике патрульной полиции Высокого Града, курирующего торговлю людьми, эти сведения пока не опубликовывал. Но мы и договаривались, что это будет сделано не сразу — и по идее, горячий вброс сенсации, который будет стоить карьеры и жизни очень и очень многим, должен состояться уже совсем скоро. Так что информация, переданная Ладе, мне ничего не будет стоить. Даже более того — если поговорить с Халидом, можно будет подать это и вовсе как услугу для него с моей стороны.

А созданная, но неопубликованная колумнисткой статья о моей манипуляции со стороны подставных лиц, будет одним из тех «кирпичей», который в случае чего я буду готов бросить в тех, кто необдуманно решил в меня потыкать острой палкой.

— Вы еще узнаете, волки позорные, как связываться с Ваней Уфимцевым из Дворца пионеров, — пообещал я невидимым пока кукловодам, дергающим за ниточки безо всякой магии. И после бросил взгляд в сторону экрана тактического анализатора. Где по статусу операции увидел, что Элимелех и Ада уже упаковали Степана и поднялись в воздух, направляясь в Холмогоры. Отлично.

Откинувшись на спинку стула, я принялся размышлять о сформировавшемся у меня плане действий. Возникшем импульсивно, но придерживаться которого я тем не менее собирался.

Практически уверен, что неизвестные пока господа искусственно сформировали у меня в голове картинку поведения аристократии с людьми третьего сословия, а после Адольф получил приказ сработать триггером. И если это действительно так, то этих самых неизвестных пока господ ждет небольшой сюрприз.

Потому что обычным манером оправдываться, как от меня наверняка ожидают, я не собираюсь — и на допросах расскажу все как на духу. Что от кого слышал, при каких обстоятельствах, и как картинка этой грани реальности у меня была сформирована. Еще и менталиста официально запрошу, для того чтобы можно было полностью подтвердить отсутствие злого умысла, и всего лишь попытку жить в общепринятых рамках. Понятно, что в этом случае от наказания я не уйду — но титул дает мне право оплатить свою ошибку деньгами. Если, конечно, не вмешается император.

Но думается мне, что неизвестным господам кукловодам лишняя огласка вряд ли будет нужна, поэтому стоит только обозначить намерения, как у меня наверняка состоится серьезный разговор с кем-либо из ответственных лиц.

Вот только один момент у меня пока в голове не укладывался.

— Моисей Яковлевич? — произнес я, когда уже в третий раз напротив появилась голограмма юриста. В этот раз, кстати, уже без аватара, в естественном виде.

— Агтуг Сег-геевич? — отреагировал Фридман после того, как я сделал паузу, раздумывая над формулировкой вопроса.

— Моисей Яковлевич, скажите пожалуйста… — проговорил я, в это время в голове окончательно выстраивая фразу. — Скажите пожалуйста, а каким образом происходит разборка одаренного с людьми третьего сословия, если одаренный был ими публично оскорблен?

— Агтуг Сег-геевич, пгошу пгостить, но я пока не в кугсе пгецендентов оскогбления владеющих магическим дагом со стогоны тгетьего сословия. Идиотов не встгечал.

— А если это было не прямое оскорбление, завуалированное? Или оскорбление действием, пусть даже непреднамеренным? Или в Сети неосторожный комментарий, или вброс информации, когда анонимность вдруг дала сбой?

— На подобное пгинято не обгащать внимание. Но после с инициатором пгоисходят пгенепгиятнейшие истории, как пгавило несчастные. Совершенно случайные несчастные случаи.

— То есть, если кто-то назвал мою домоправительницу шлюхой, по принятой парадигме действий я должен был ему сказать, чтоб он немедленно убирался с глаз моих, а за непристойное поведение его Бог накажет? А после этого этот кто-то кончает жизнь самоубийство, воткнув себе три раза нож в сердце…

— В данной модели ситуации скогее случайно упав и канцеляг-гским ножом отгезав себе гениталии, — поправил меня Фридман.

— Ну да. И я тут же даю комментарий, какое пренеприятнейшее известие, но deus vult, а я же удаляюсь молиться за спасение души несчастного?

— Пгимегно так, Агтуг Сег-геевич, — кивнул Фридман.

После разговора с юристом я надолго задумался. Картинка произошедшего, как и подготовки к нему, уже была мне предельно ясна. Но еще присутствовали несостыковки, которые меня всерьез заботили — и, если бы не назначенное здесь рандеву для ритуала Кровавого союза, я бы уже озаботился организацией беседы с Адольфом. Но пока оставил это на потом — борт с Элимелехом уже приземлился на территории усадьбы.

Переодевшись в полевую форму инквизиции — очень уж мне костюм с белой эмблемой понравился, даже попросил его восстановить после приключения в Инферно, я вышел из кабинета. Ира, ожидающая за дверью, безмолвной тенью привычно заняла место за правым плечом.

Едва глянув на такую сейчас невозмутимую индианку, я направился к посадочной площадке. Встречать. Не утерпел — эхо памяти Олега, ставшее неотъемлемой частью моей души, слишком просилось поскорее поприветствовать своего убийцу.

У выхода из галереи, ведущей на посадочную площадку, я встретил Элимелеха и Аду, которые вели под руки согнувшегося в три погибели моего старого друга.

— Здорово, Степан! — не сдержав эмоций, поприветствовал я желанного гостя. И сорвал мешок с его головы.

— Да еш-матреш, — тут же устало произнес я совсем другим тоном, глянув в пронзительно голубые испуганные глаза. По моим эмоциям и возгласу Элимелех с Адой поняли — что-то не в порядке.

— Это не он, — негромко произнес я, обращаясь к переглянувшимся наемникам. — Посадите его пока где-нибудь, чтобы не отсвечивал.