«Сан-Антонио»[516]. Но нет никаких оснований смешивать двух совершенно разных людей и выдумывать истории о каких-то увертках Санчеса или сокрытии им своей личности. Хотя другие источники сообщают о нем только в реестре смертей, где он был упомянут, этот человек определенно существовал. Согласно некоторым показаниям свидетелей, он угрожал Магеллану адским пламенем за недобросовестное ведение следствия. Свидетели ничего не говорят о том, был ли он заговорщиком, входил ли вообще во фракцию Картахены. Учитывая все это, принципиальный исповедник и главный заговорщик представляли собой странную парочку. Бежавшие мятежники впоследствии имели возможность вернуться на Сан-Хулиан и спасти их: они обсуждали между собой эту возможность. Но в итоге беглецы прямым ходом направились в Испанию, предоставив изгнанников милости Бога. Картахена и его товарищ по несчастью, судя по всему, не умели вызывать сочувствие.

Некоторые свидетели утверждали, что еще один судовой капеллан подвергся пыткам – его подвешивали на веревке, прикрепляя к ногам грузы. Судя по всему, его считали ответственным за недостаток провианта, но возможно, целью было заставить его выдать тайну исповеди и назвать новые имена заговорщиков. Моряк по имени Эрнандо де Моралес, чье имя находилось в списке экипажа «Сан-Антонио», составленном 8 августа 1519 года перед отплытием из Севильи, подвергся такому же обращению и в итоге скончался[517]. Впоследствии попавшие в Испанию мятежники утверждали, что Андреса де Сан-Мартина, вызвавшего подозрения Магеллана, пытали с той же жестокостью: он якобы выбросил за борт обличавшие его бумаги, которые, по одному из источников, представляли собой фиксацию маршрута плавания[518]. Если эта история действительно происходила, то едва ли в рамках той же пасхальной бойни. Существуют неопровержимые доказательства, что 17 апреля Сан-Мартин находился в добром здравии и по просьбе Магеллана выполнял астрономические наблюдения. В тот день происходило солнечное затмение, которое давало астрономам возможность вычислить долготу.

Чтобы попытаться понять, что случилось, нужно совершить краткое отступление и изучить не вполне ясные и несовершенные записи с результатами астрономических вычислений Сан-Мартина во время путешествия. Магеллану требовались как можно более точные вычисления долготы, чтобы по достижении Молуккских островов представить оправдания прав Испании на эту территорию. Вот почему Фалейру, с его шарлатанским, но убедительным на вид методом исчисления долготы, был такой большой потерей для экспедиции: вместо путешествия он оказался в севильском сумасшедшем доме. Те же причины привели и к назначению Сан-Мартина: он лучше большинства других владел астрономическими инструментами. Однако до прибытия в бухту Сан-Хулиан ему не удавалось вычислить долготу. Одно из изложений результатов его попыток принадлежит Баррушу, который имел под рукой бумаги Сан-Мартина при написании истории Португальской Азии в 1540-х годах и приводил убедительные цитаты из них[519].

Первая попытка астронома состоялась в устье реки Рио-де-Жанейро 17 декабря 1519 года, но была обречена на провал. Это занятие требовало большой точности: нужно было вычислить угол между положениями Луны и Юпитера. Результат оказался чудовищно, смехотворно неверен: 23 ° 45́ к западу от Севильи – ошибка составила почти 14 °. Сан-Мартин оправдался опечатками в своих астрономических таблицах. Барруш, который презрительно отнесся к его попыткам (вероятно, считая, что все данные Сан-Мартина пристрастны и противоречат интересам Португалии), не приводит никаких цифр, но упомянутые таблицы действительно содержат опечатки, которые и могли привести к неудаче. Это подтверждают и цифры, записанные Эррерой[520]. Сан-Мартин предпринял еще две попытки на южноамериканском побережье 1 февраля 1520 года, когда имело место сближение Луны и Венеры; но их результаты не сохранились. Трансильван имел информацию из неизвестного источника, что в Сан-Хулиане были получены результаты «56 ° к западу от Канар», что на 6 ° дальше, чем на самом деле, согласно историку начала XX века Денюсе, который считал, что Сан-Мартин действительно получил такие данные; но в его бумагах, по сообщению завладевших ими португальских чиновников, ничего подобного не содержалось[521].

Напротив, во время солнечного затмения 17 апреля удалось получить неожиданно точные результаты. Сан-Мартин вычислил, что залив Сан-Хулиан находился в 61 ° к западу от Севильи – ошибка составила всего 37́. До изобретения морского хронометра получить более точные данные никому не удавалось[522].

Солнечное затмение – идеальная возможность вычисления долготы, потому что разница во времени между наблюдениями этого события в разных точках полностью соответствует разнице в долготе между ними. Если вы находитесь в бухте Сан-Хулиан и точно знаете, в какое время затмение можно наблюдать в некоторой точке Европы, вам легко удастся провести нужные вычисления. Однако, конечно, это выдающееся достижение для человека, который только что подвергся пыткам. Но тут возникает новая загадка: не существовало европейских печатных таблиц, в которых предсказывалось точное время солнечного затмения, которое наблюдал Сан-Мартин. Более того, в Европе его вообще не было видно[523]. Объяснение здесь простое: Сан-Мартин видел затмение, но не использовал его при своих вычислениях, которые, видимо, совершались методом лунного расстояния.

Согласно Эррере, который, видимо, имел в своем распоряжении данные, не дошедшие до других историков, Сан-Мартин 21 июля предпринял новую попытку вычисления долготы в бухте Сан-Хулиан[524]. Однако здесь автор допустил очевидную ошибку: это было вычисление широты, которое оказалось практически идеально точным: 49 ° 47́. Эррера также приписал Сан-Мартину еще одно наблюдение солнечного затмения 11 октября, когда флотилия возобновила поиски пролива. Но в тот день солнечное затмение, о котором Эррера, видимо, читал в европейских источниках, так далеко на юге не было видно[525].

Португальские источники постоянно настаивают на том, что Магеллан и его штурманы сговорились фальсифицировать результаты наблюдений, чтобы пройденное ими расстояние казалось меньшим, чем на самом деле. Начало этим подозрениям положил Фернан Лопеш де Кастаньеда, родившийся и выросший в Индии, где он собрал материалы по истории Португальской Индии, прежде чем вернуться в 1538 году в Португалию и составить из них книгу. Его сообщение, что штурманы Магеллана, в том числе Сан-Мартин, собравшись вместе, отвергли методы Фалейру как неоригинальные или фантастические, несмотря на то что сам Магеллан их придерживался и настаивал на их использовании, правдоподобно, но не подтверждается другими источниками. На той же встрече, по его словам, все присутствующие договорились исказить результаты[526]. Это выглядит не то слухом, не то прямой ложью, поскольку данный автор всегда рад был принизить врагов и соперников Португалии, особенно перед лицом невероятной точности результатов вычислений 17 апреля, в случае которых мы можем быть вполне уверены, что имеем на руках записи самого Сан-Мартина. Однако, возможно, такая встреча действительно имела место, и Сан-Мартин принимал в ней участие.

Так пытали Сан-Мартина или нет? Если да, то дело, вероятно, происходило во время новых стычек в бухте Сан-Хулиан. И чьи кости гнили под виселицей, когда на остров высадился Дрейк? Возможно, это было все, что стервятники оставили