Факты – вещь упрямая. Никто не поспорит, что она спелась с лордом, но все это лишь ради высшей цели. Примитивным умам необразованных дураков этого не понять и не осмыслить.

– Не за борт. Это же убийство. Высадим в порту, да пусть выживает, как хочет. Бог поможет – справится. Толковая же девица. Но нам такая тут не нужна.

Громко кашляя, О’Райли наконец объявляет о своем присутствии. Она скрипит каблуками сапог, делая несколько шагов. Кучка матросов, теперь она видит, что это семь человек, торопится разбежаться по углам, не зная, кто идет, но с хлопком Моргана ставит на косой стол фонарь. Черненькие тараканьи глазки Дохляка Бена бегают из стороны в сторону. Он прячется за спиной грузного товарища, но и тот растерял всю уверенность.

– Ну вы чего замолчали-то? Давайте послушаем, что же вам так не нравится в капитане.

Она разворачивает стул, садится на него и закидывает ногу на ногу – вальяжно, как полагается человеку ее статуса и звания. Моргана усвоила четко: чем нахальнее ты ведешь себя с неравными тебе, тем больше шанс, что умный не захочет тягаться, а бестолковый – испугается и подожмет хвост.

В полумраке, подсвеченная лишь двумя огнями, Моргана сверкает темным глазом. Перед ней шайка оборванцев, ничем не выдающихся и получающих только то, что заслужили. Они не первые при абордаже, даже палубу драют бездарно и не на совесть. От таких бы Кеннет избавился махом.

– Кэп, никак нет проблем, – Патрик, земляк Морганы, рыжий и конопатый, с торчащими в стороны ушами, выходит вперед. Точно, он возмущался работой под боком у англичан. На его месте Моргана тоже возмутилась бы. Но она смотрит на все сверху. И ситуация не такая, какой кажется на первый взгляд.

Казалось бы, он должен понимать ее, как никто другой. Должен прислушиваться к каждому слову, разговору и вникать в смысл сказанного. В его же интересах поверить в сказку и сделать так, чтобы она стала их действительностью.

Сфера сделает их королями в море, подчинит опасную стихию, укажет путь к несметным богатствам и силе, которую можно будет направить против захватчиков короля Георга. И их восстание станет самым великим в истории. Они снова станут свободны и будут вправе вершить свои судьбы, как того возжелают.

Свобода – вот к чему всегда стремятся джентльмены удачи. Не от хорошей жизни люди оказываются в море. Счастливые вообще не бегут с земли, предпочитают оставаться на суше и вращаться вокруг той оси, что имеют с рождения. Но когда им выпал шанс все переменить, каждый только и пытается поставить под сомнения ее навыки капитана и штурмана.

– Да что вы? Или мне показалось, что за моей спиной несколько ублюдков возмущаются принимаемыми мною решениями?

О’Райли откидывается на спинку стула, щелкает пальцами и кистями. Вмазать бы им всем, приложить каждого хорошенько лицом о бочку, да протереть их свиными рылами палубу, а потом сослать в трюм, на помпу стоять и крыс вылавливать. Самая унизительная работа, что может быть на корабле. Особенно для моряков, давно переставших быть юнгами.

– Ну и кто из вас здесь настолько умный? – многозначительно произносит Моргана. Она сцепляет руки в замок, обхватывает ими коленку, не прекращая наблюдать. – Расскажите мне, какому баклану пришла в пустую головешку идея обсуждать бунт между офицерскими каютами, где дрыхнут англичане, и лестницей?

– Никто, кэп. Да, э, это… недо… – Дохляк Бен все еще шелудит бородку.

– Недо?

– Недо… недо… – Бен начинает заикаться.

– Недоразумение? – язвительно интересуется Моргана.

– Д-да. Недо-разумение-е.

Капитан несколько раз кивает. Не в состоянии выговорить такое простейшее слово, кретины еще надеются на возможность перевернуть корабль кверху килем. Если еще мгновение назад раздражение и злость были осадком на корне языка, то сейчас это вызывает лишь смех и легкое недоумение.

– Слушайте, вши вы несчастные. Проваливайте по своим гамакам. А услышу еще хоть что-то возмутительное – сдам вас Кеннету, как предателей. Вы же не забыли, что случилось с Уотером и Смитом?

Они все понимают. До них доходит смысл. Моргана разрешила повесить двоих членов своего экипажа, неугодных ей по каким-то причинам, кои им вряд ли кто-то озвучит. Они не попались, их сдали свои же. И у шайки пиратов нет причин сомневаться в том, что капитан может поступить с ними точно так же.

А у Морганы нет причин их миловать.

Глава 16. Нассау

Когда пират спит, ему снится не рай, ему снится Нассау.

«Если Тортуга – пиратский рай на земле, то Нассау – это нечто лучшее, чем рай» – так когда-то сказал ей кок, шлепая вонючую кашу в миску. И, наверное, в сущности, он был действительно прав. Потому что ни Тортуга, ни Порт-Ройал, ни Нью-Провиденс так не пленяют, как Нассау. Есть в этом городе что-то такое, чего не хватает остальным притонам. И Моргана определяет это «что-то» как лоск. Именно в Нассау, в самопровозглашенной пиратской республике, есть европейский лоск, привезенный женщинами из Старого Света.

Когда впервые на улицах О’Райли встретила женщину, жену испанского адмирала, она сначала не поверила своим глазам. Но потом курс стал ясен как день. Многие отважные женщины побросали насиженные места и рванули в Нассау, привезя тем самым вместе с собой немного красоты и чопорности знати, которая элегантно переплелась со свободолюбием пиратов. Публичные дома строились рядом с трактирами, и Нассау заблестел карибской жемчужиной, припорошенной пудрой аристократичности.

В душе Моргана скучает по украшенным, хоть и душным, коридорам и галереям особняка отца. И именно Нассау со своими красивыми женщинами напоминает ей об этом. Временами О’Райли не хватает бесед с умными людьми, знающими, как правильно задать невинный вопрос, чтобы он прозвучал как оскорбление. Она скучает по Эйдану, пьющему чай, некрасиво отставив кривой мизинец, скучает по кузине Кэт, изящно обмахивающейся веером, и по могиле Кайджела, на которой давно раскололась каменная плита. Но Нассау дает ей возможность отвлечься от иллюзий прошлого.

– И это Нассау, столица пиратской республики?

Из задумчивого созерцания берега Моргану вырывает голос надоедливого лорда. Бентлей оказался еще более вездесущим, чем Спаркс. Если от последнего еще можно было скрыться за дверями каюты или за стеной мыслей, то для Кеннета буквально все двери открыты, а дороги сами стелются под ногами. И он принимает это без благодарности, скорее как должное.

– Ожидали увидеть что-то другое, Кеннет? – хмыкает Моргана.

– Нет, все так, как я и думал. Скудно, непримечательно и подобно Ковент-Гардену.

О’Райли бы никогда не назвала Нассау непримечательным местом. Здесь есть на что взглянуть, да хотя бы на лазурный берег и светлый песок, на замечательную природу в необжитой части острова и на дикую жизнь, текущую словно бурная река по узким улочкам.

Но основную картину создают именно люди, колоритная публика, и те порядки,