включат заднюю — топи их в прямом эфире, что они чмошники и чепушилы, записались только пиариться. Если же реально согласны — пусть реально подъедут к нашему новому Мегалодону, а тот к вечеру просто «не согласует» их кандидатуры. Я договорюсь. И герои станут таковыми на самом деле.

Беатрис посвятил в свои планы, и она уже знает, что реальных добровольцев внутрь я не пущу. Это очередная спираль отвлечения внимания, всего лишь, а заодно способ занять патриотическую общественность — чтобы не давила и не заставляла ломать дрова. Пусть спорят, кто более самоотвержен, кто менее, кто готов быть заложником «вместо», а кто недостаточно «мужик». Кстати, а двух тёлок для сегодняшнего обмена яблоками уже нашёл — есть такие в списке подписантов. Правда семейки у них… Не из последних мягко сказано. Но да ладно, игра началась, назад пути нет.

— Поняла, — отчиталась Беатрис, выслушав пожелания и последние наставления. — Хуан, это… Будешь присутствовать, подсказывать? — повернула она ко мне мордашку. Я понял, боится. Что не справится. Но с другой стороны, страх её не всепоглощающ — после сегодняшней атаки она перешагнула сама в себе через какой-то барьер, и будет рвать и метать, ничего не стесняясь, пока не получит своего. «За одного битого двух небитых дают, да и тех не берут» — вспомнилась читанная идиома. Погладил её по волосам.

— Буду слушать, но не подсказывать. Марина пусть станет врачом, Тигруль. А тебя мы сделаем многопрофильным специалистом по информационной безопасности. Тихой серой мышкой, вершащей великие дела, без которой планета не вращается. Это круто, поверь!Главное не стесняйся в выражениях, если они чепушилы. Топи в эфире. Тогда мы отсечём от списка тех, кто реально пиарится, понимая, что реально в застенках у террорюг не окажется. Если человек герой — страна это должна знать. Если нет — сам виноват, никто не заставлял регистрироваться.

— Поняла, Хуан. Работаю.

Я вышел, оставляя её готовиться к спектаклю… Всего лишь спектаклю для террористов и их кураторов, под шумок которого вновь буду проворачивать дела. Вызвал Этьена:

— Француз — Командору. Командор вызывает Француза.

— О, ты снова Командор? — усмехнулся на том конце генерал моей личной армии (и ещё армии королевы, но совсем немножко).

— Да, так привычнее. Позывной «Мегалодон» пока дали другому человеку, но, сам понимаешь, тебе приказы не позывной отдаёт, а человек.

— Угу, личность командира, а не буквенное обозначение, — двольно хохотнул абонент. — Понимаю, не маленький. Ты, наверное, хочешь спросить, всё ли у меня и парней готово?

— Именно! Это и хочу! — подтвердил я. — Всё готово?

Этьен на том конце задумался, но бодро ответил:

— Двенадцать отрядов. Фактически четыре оперативные группы, если включить двухуровневую страховку.

— После атаки на «Берлогу» подстраховка не будет лишней, — донёс я до него политику партии. — Подключайся к выделенной линии, и их подключай. Запускаю процесс.

— Командор, это… Ты ТОЧНО уверен, что ТАК можно? — Этьен не боялся, но был растерян. — Тебе этого не простят. Это не просто политика, это… Я даже не знаю, как это назвать, мать твою!

— Это называется «Жопа», Этьен, — хмыкнул я. — И она уже настала. Я знаю о последствиях, всё под контролем. Готовьтесь… Впрочем, вы и так боеготовы. Просто выполняйте свою работу, а думать буду я. Как и отвечать. За всех.

— Понял, Командор. Это мне в тебе и нравится — не бежишь от ответственности и не перекладываешь на других. Сработаемся! Всё, я повис в «ожидании», готовлю парней. — Разъединился.

Я сел за терминал. Окликнул Ктулху и Дайсона, сверился данными с ними. Вроде всё в порядке, и, действительно, среди подписантов были молоденькие девочки-фифочки, блогерши. И пара сеньорин лет тридцати — одна журналистка, и одна ведущая популярного оппозиционного канала.

— Майк, мы готовы, — активировал линию связи с разработчиками нашего «Оракула». Они в своём ангаре дела делают, и я попросил их немного помочь — отследить ВСЕХ подписантов утренней протестной бумажки. То есть обеспечить информационное сопровождение для парней Этьена, чтобы знали куда ехать, кого брать, и какие там условия. — Что там у вас вообще? Всё нормально?

— У нас… — Пауза. — Командор, я, конечно, недоволен, что приходится людей отвлекать, — пожаловался Михаэль, -да ещё гражданских привлекать к боевой операции... Но ребята сами захотели. Им нравится твоя мысль, что «за базар надо отвечать». Умеешь же ты людей вдохновлять!

— Вот пусть и работают! — довольно улыбнулся я. — Учатся. Глядишь, ваша смена будет. Но ты лично приглядывай за ними. У нас всего четыре группы «в поле», но времени — завались, начинайте отрабатывать цели согласно сброшенного ранее приоритета. Мегалодон вышел с упырями на связь и подтвердил, что я был прав в расчётах.

— Есть, Командор! Приступаем.

* * *

Кармен шла по торговой галерее. Сегодня они с подружкой выбрались, наконец, за покупками, а точнее развлечься. С этим захватом все с ума посходили! Только о нём и говорят. Вздыхают, обсуждают, ноют, и снова говорят, говорят, говорят… А чего ныть? Надо освобождать детей — брать школу штурмом, невзирая на сложности! Но правительство этого не делает. Где же наш бравый хвалёный спецназ? Нет его, очередная ложь от Веласкесов, преувеличение реальных возможностей? Тогда освободите тех уродов, окоторых эти сволочи говорят. Да, преступники, но дети важнее. И вывезете на Землю. Там бомба? К чёрту бомбу, просто сделайте что нужно. Террористы тоже люди, тоже жить хотят, а если б это были шахиды, они бы уже всё давно взорвали. И в следующий раз работайте хорошо, а не как обычно!

Но нет, силовики сидят на заднице, школу обложили, купол изолировали. Всех из него выгнали — а там между прочим люди живут! Тысячи людей! Которые сейчас остались без дома. Там у многих бизнес остался… В прошлом. Многое вряд ли можно будет восстановить. А дети страдают.

Она подписала с утра эту петицию не потому, что такая ярая оппозиционерка, а потому, что искренне не понимает правительство и Веласкесов — нельзя так делать. Раз не можете — не беритесь, уступите дорогу тем, кто может. Конечно, её подпись ни на что не повлияет, просто некие оппозиционеры покричат, размахивая бумажкой, и всё успокоится, но её совесть чиста, она и правда не поддерживает курс правящей власти. Не то, что за республику, но глупой слабой королеве давно пора на покой,