драку с первого дня их знакомства.

«Профессиональный фехтовальщик в нашем батальоне, самомнение у него, наверное, зашкаливает, теоретически у него не должно быть конкурентов.»

Шакала немного раздражала эта угроза. Он не видел, на что способен в бою Джиленксон, что он может делать с мечом. Такой враг может быть очень опасен. И хорошо, что он считает себя белой костью и брезгует ударами исподтишка, Шакал вот не брезгует. Что для аристократа подлость, то для простого человека — тактический манёвр.

В назначенный день Шакал стоял возле дома Алисы и Кула, но он был не один: рядом с ним была Ванесса в своём человеческом облике, и вид был у неё крайне озабоченный. А вот из дома вышла только Алиса, без Кула; подойдя ближе, она спросила, обращаясь к Шакалу:

— А что она здесь делает?

— Я ей рассказал о твоей просьбе.

— Да, он мне рассказал, и я приехала удержать тебя от самой большой в твоей жизни ошибки.

— Нет никакой ошибки, я всё решила, — ответила Алиса с твёрдостью и холодностью, которые раньше за ней не замечались.

Ванесса от такого слегка опешила: она привыкла думать об Алисе, как о младшей сестре, о которой надо заботиться.

— Но я не понимаю твоего поведения. Тебе не кажется, что Кул не заслужил такого отношения к себе?

— Это и ему во благо.

— Да как ты можешь такое говорить?! Если ты разрываешься между нами и твоим любимым, то останься с ним, мы потом сможем найти тебя.

— Нет, я не брошу армию и не покину вас. На то есть свои причины.

— Объяснись.

— Зачем? Ты ведь тоже не собиралась мне рассказывать, что произошло с Эльвирой.

— Я… — Ванесса забыла, что хотела сказать. — Ты знаешь?

— Путешествие в разум человека даёт ответы на многие вопросы, — туманно произнесла Алиса, не выдавая Шакала. Только разругаться в хлам им тут не хватало.

— Всё, что нужно, в коробке? — заговорила Алиса с Шакалом, давая этим Ванессе понять, что разговор закончен.

— Да. Там всё необходимое: деньги, фальшивые документы, инструкции, что нужно делать, чтобы его не поймали, и список людей, к которым можно обратиться за помощью.

Шакал сунул руку в карман и извлёк оттуда футляр. Щёлкнув креплением, он открыл его. Внутри оказался шприц, заполненный прозрачной жидкостью на одно деление.

— Вколи ему это, и он проспит два дня. Никакого вреда для здоровья, только лёгкое обезвоживание.

— Понятно.

— Помощь нужна?

— Нет, я опоила его, он сейчас спит. А разная химия в организме не причинит ему вреда?

— Нет, оно безопасно, только неправильная дозировка может убить, но не беспокойся, я всё отмерил точно. Куда попала формула — не важно, главное, чтобы она оказалась в теле. Поэтому можешь колоть прямо в мышцу.

У Ванессы отвалилась челюсть: такой Алису она ещё не видела. Они с Шакалом хладнокровно обсуждали такие вещи.

— Дайте мне пять минут, — она взяла у Шакала коробку, футляр со шприцем и отправилась в дом.

Там первым делом она сделала укол в плечо Кулу, поставила коробку на стол, на коробку положила прощальное письмо. На прощание она поцеловала мирно спящего Кула в губы. В дверном проёме она замерла, обернулась, внимательно разглядывая обстановку. Она пыталась запомнить этот дом, где была так счастлива, своего мужа, мирно спящего в кровати.

— Прощай, любимый. Молись за меня и за то, чтобы мы увиделись.

Алиса покинула дом. Утром к станции прибыл долгожданный поезд и батальон покинул город.

* * *

“Возлюбленный мой муж, я надеюсь, что ты простишь меня за то, что я приняла решение за тебя. Я не сказала тебе всего. Известие о беременности мне принесла сама Лилит, но с радостной вестью она принесла и печальную. Первый день нашей дочери станет последним днём для меня. Я знаю, ты сильный, но мысль о том, что ты будешь смотреть на мою смерь, разбивает мне сердце. Это не значит, что я собираюсь сдаваться. Нет, я буду бороться до последнего. И если на то будет воля богов, мы ещё увидимся и мне удастся познакомить тебя с нашей дочерью. В любом случае, ты её узнаешь, не я, так Ванесса сведёт вас вместе. Она ещё не знает, а я такая трусиха, не знаю как сказать ей об этом. Каждый последний день месяца в полдень жди меня у порога церкви, где мы поженились. Я буду помнить тебя, прощай.”

Глава 143 ок

Я куплю себе змею или черепаху,

А тебя я не люблю, ехай…

Ехай на хуй!

Ехай на хуй!

Ехай на хуй!

Можно отсидеть на зоне, лучше и "пятнаху",

Чем с тобою фармазонить, ехай…

Ехай на хуй!

Ехай на хуй!

Ехай на хуй!

Раньше жил и не тужил, а с тобой дал маху,

Лучше б с черепахой жил, ехай…

Ехай на хуй!

Ехай на хуй!

Ехай на хуй!

Навсегда! -

наверно, уже в десятый раз подряд пел Шакал. Джиленксона перекосило от вокальных талантов Шакала.

— Хауптман Тёрнер, у вас есть песни поприличинее? А то, клянусь всеми богами, до следующего боя вы не доживёте! — похоже, у Джиленксона задёргался глаз.

Шакал почесал голову, задумавшись, и затянул новую песню:

Вдоль по дороге, вдоль по дороге

Вот я шагаю- раз и два

Плевать, что дырки в камзоле

И вдрызг сапоги

Зато уцелела голова,

Ать-два…

Ать-два, левой,

Ать-два, правой

Вдоль по дороге столбовой,

А то что ветер в карманах-

Так это пустяк-

Ведь главное дело, что живой.

Справа и слева -

Синее небо,

А под ногами — дальний путь.

Куда иду я — не знаю,

Дорога сама

Меня приведет куда-нибудь,

Ать-два…

Ать-два, левой,

Ать-два, правой,

Так бы я, братцы, шел и шел,

А то что ветер в карманах,

Так это пустяк…

Ля-ля-ля-ля-ля-ля

На последних аккордах Шакал бросил камушек под колёса лейтенантского фургона, и тот содрогнулся так, что где-то внутри лейтенант Джиленксон упал на пол и громко выматерился. Вот уже неделю Шакал развлекал себя тем, что по мелочам отравлял Джиленксону жизнь. Подбросить слабительного в еду любимого начальства — нет проблем. Кончить в носок и подменить его, чтобы у лейтенанта хлюпало и странно воняло от ног — запросто. Командование послало тебя взять и привести из борделя проститутку — да легко. И не твоя вина, что у проститутки оказался заразный, но ещё не видимый сифилис. Ты же всего лишь хауптман, а не врач. Распустить дурацкий слух о командире и наградить