Царский шатёр впечатлял своими размерами. В нём уместилась удобная широкая кровать с периной, круглый стол на шесть персон, расписной диван, два кресла, а землю устилали ковры.

Слуга, сообщил о нашем прибытии и ушёл. В шатре нас ожидала встреча не только с царь-батюшкой. Мои родители и королевич Станислав тоже там присутствовали.

— Проходите гости дорогие! Располагайтесь! Ни в чём себе не отказывайте! — ласковым словом встретил нас царь-батюшка. Сколько радушия звучало в его голосе, не передать словами. Поблагодарив его, мы прошли вглубь шатра.

Охая и причитая, маменька повисла у меня на шее. Милостивый государь Егорий встретил свою распрекрасную дочь хлёсткими нравоучениями. Дескать, не бережёт родителя. Мало того что сбежала из отчего дома, от жениха завидного отказалась, в отборе Кощеевом без родительского благословения собралась участвовать, так даже весточки родному батюшке не отправила. Батюшка изводился, ночами не спал, а родная кровиночка о нём и не вспоминала.

Савина расстроилась и горько расплакалась. Тут как нельзя вовремя подоспел дымящийся самовар с угощениями.

— Садитесь за стол, гости дорогие, чаёвничать будем, — простив непутёвую дочь, проявил радушие царь-батюшка.

Я села рядом с родителями. Изредка отвечая на их вопросы, угощалась медовыми пряниками, запивая их ароматным травяным чаем. За столом вели мирные беседы, никто не бранился, но стоило королевичу из вежливости упомянуть про наших старших родственниц, как маменьку понесло:

— Внучку значит, на отбор обманом заманили, а держать ответ не хотят! Я им вестников шлю, по зачарованному зеркалу звоню, — молчат, не отвечают! Собиралась сама к ним прийти — калитка не пускает!

Бабули определённо что-то задумали.

"На то Акулина и староста ветров, чтобы обеспечивать клан всяким неприятностями. Ты вон, благодаря ей замуж вышла. Забыла, с чего всё началось? С неприятностей! Твоих!", — издевательски хихикнул мой внутренний голос.

— Ты дочка домой не собираешься возвращаться? — в голосе родительницы проскользнуло осуждение.

Она имела полное право на меня обижаться.

— Я не вернусь мама, — не стала её обманывать. — Мой дом теперь в Кощеевом княжестве.

— Знаешь, Мирослава, ты нисколько не меняешься! Только и думаешь, что о себе! На свадьбу и ту не позвала! — Полетел камень в мой огород.

— Хватит, Илория! — стукнул кулаком по столу отец. — У Мирославы, должно быть, имелись причины не приглашать нас на свадьбу.

Не подвёл меня отец.

— Ты прав батюшка. Обещаю, я потом вам обо всём поведаю. Ничего не скрою, — благодарно промолвила я.

— Ничего, мы подождём, — накрыл мою ладонь, своей папенька.

— Не желаете послушать походного министреля? — воодушевлённо предложил царь-батюшка. — Талантище! Вам обязательно нужно услышать, как он бренчит на гуслях!

Царь громко хлопнул в ладоши и штора, закрывающая вход в шатёр, тотчас отодвинулась. Нашим очам предстал мужичок с брюшком, среднего роста, бережно сжимающий гусли. Менестрель поклонился и опустился на деревянную лавку у входа. Его пальцы забегали по инструменту, щипля за струны. Гусли мелодично затренькали, услаждая слух, и он завёл балладу о бравом богатыре, достойную царя. Я едва не прослезилась. Домом сильнее повеяло. Судя по затуманенному взгляду подруги, родителей и царя-батюшки, схожие ощущения посетили и их.

Под мелодичное пение гусляра мы пили ягодный чай и угощались ароматным медком. Велимир неплохо поддерживал праздную беседу за столом. Справедливости ради стоит заметить, он больше слушал, чем рассказывал о себе. Остальные тоже не спешили делиться секретами. Поэтому разговор вели на отвлечённые темы: о предстоящем замужестве Савины, о посевах и засухе, о великих царях и королях.

Поблагодарив царя за радушный приём, обняв родителей на прощание, я с Зиги и Велимиром вернулась за замковые стены. Савина отправилась с женихом в его палаточный лагерь. Ей предстояло уговорить Станислава дать её пёрышко жар-птицы.

Сказав Велимиру, что хотим перед ужином прогуляться по саду, мы с Зиги улизнули от него. Первую четверть часа мы с другом потратили, разыскивая садовника, следующую на поиски цветика-семицветика. Понимаю, срывать редкий цветок без спроса некрасиво, но без него нам не отыскать Драгомира.

Блуждая в тщетных поисках по саду, мы случайно набрели на узкую неприметную тропинку. Не знаю, чем она привлекла меня. Но чем-то привлекла. По её бокам раскинулись невзрачные, с виду обычные цветники. Пройдёшь мимо и не заметишь. Зиги сразу предложил уйти, но я захотела остаться. Не зря! Они были прекрасны! В смысле цветики-семицветики! Они складывали лепестки к центру, демонстрируя их блёклую сторону. Я готова была от радости захлопать в ладоши.

Я нашла редкий компонент!

— Не доброго денёчка, мисс Мирослава! — ударил мне в спину приторно учтивый голос Руслава Ладимировича. Вот те раз! Садовник и ехидничает. — Ваше Величество! Какими судьбами к нам пожаловали?

— Отвратного дня, Руслав Лудамирович, — вяло поздоровалась с ним я.

— Нам нужен цветик-семицветик, — с усмешкой на губах произнёс Зиги.

— Зачарованные цветы гостям рвать не положено, — не дрогнул под его взглядом садовник.

Вот это выдержка. Глядя на садовника, и я не стала падать духом.

— Нам не нужен цветок целиком, нам хватит его лепестков. — Пока отвечала Лудомировичу, присмотрела себе крупный экземпляр. — Они у цветка потом заново отрастут.

— По лепестку в год? — Усомнился садовник и выдал коронное: — Не положено!

— А вашим помощникам?

Садовник обвёл тревожным взглядом вверенные ему цветники.

— Здесь собраны редчайшие виды! — возмущённо зашипел он на меня. Другого ответа мне не нужно было.

Я развернулась и подошла к понравившемуся цветку.

— Да вы… Да я на вас жалов… Вандалка!!! — не хватало слов садовнику, чтобы выразить то, что лежало у него на душе. Зато между нами не осталось недомолвок. Я ему не нравилась! — На кой вам Мирослава сдался цветик-семицветик?

— Омолаживающую настойку варить буду, — не глядя, ответила ему.

Примерилась к лепестку. Аккуратно схватилась за него. Как дёрнула!

— Ры-ы-ы!!!!!! — прорычали тонюсеньким голоском. — Загры-ы-ы-зу!

В испуге схватила за стебель и выдернула цветок с корнем.

— Опс!

— Опс?! — ехидно передразнил меня… цветик семицветик, покачивая бутоном. С недостающим лепестком. — Дурында! Ты выдернула меня, лишила лепестка, а значит, нарушила наш с князем уговор! Мне полагается моральная компенсация! То-то же! Толстопузик бегом смотался за особой зачарованной подкормкой! Или князю нажалуюсь!

Вон, почему он такой крупный и ухоженный. Постоянно права качает, и похлещи моего, Лудомировича изводит.