для них мишень. В воздухе так и норовят нас… — начал Валера, но я его перебил.

— На земле. В открытую воевать не будут, а вот диверсии, нападения и убийства лётчиков могут начаться. Мстить будут, короче.

— Верно, товарищ Родин. А с вашей охраной здесь в Шинданде на данный момент большие проблемы. Причины я озвучивал уже. Так, что рекомендую пистолет в ящик не закрывать, — сказал Поляков и направился на выход из класса.

Начало пребывания в Шинданде не самое хорошее. Поэтому наши надежды на достойное завершение дня были связаны со столовой. Где, как ни в харчевне ты можешь до отвалу набить своё брюхо и с довольной физиономией еле-еле переместиться к месту отдыха. Но выяснилось, что это явно не про столовую в Шинданде.

Нам, привыкшим к комфорту в Баграме, было не по себе, когда приём пищи осуществлялся в огромной палатке. Жару в столовой стояла такая, что невозможно было дышать. Хоть бы кто проветрил палатку!

На столах сразу было заметно отсутствие должной уборки. Жирные пятна, засохшие куски пищи, покрывшиеся плесенью и летающие вокруг столов мухи. Антураж просто супер! Что уж говорить за отсутствие фруктов, мяса, рыбы и присутствие невероятного количества пшёнки в супе.

— Ай, девчата, а что это? — спросил Бажанян, когда ему принесли второе.

Да и как принесли! Официантка с недовольным лицом, ковырявшаяся в своих зубах, скинула нам на стол тарелки с пшённой кашей и непонятными кусками не то рыбы, не то мяса. Некоторые зубы у упитанной женщины, как я успел заметить, были золотые.

— Что, дорогой, не нравится? — по-матерински погладила Араратовича по плечу «златозубка».

— Я ещё не пробовал, но, возможно, есть что-то лучше, чем пшённая… эм… каша? — подмигнул крупной женщине южный красавец Бажанян.

— Вкуснее только за деньги и не у нас, дорогой, — резко сказала дама и пошла дальше, раздавать порции.

Окончательно разочароваться в обеде мы смогли после крика Марика.

— Это что за ерунда? — возмутился он, вскакивая со своего места и тряся перед собой тарелкой.

К нему тут же подошла другая официантка. Несмотря на жару, низкого роста женщина нанесла на себя косметики, словно рисовала портрет, а не красилась с утра. При каждом шаге, с неё даже слегка сыпалась пудра. А золотые серьги и браслеты на руках гремели так, словно шёл африканский шаман в своих амулетах.

— Что случилось? — подошла она к Марику, поставив руки в боки.

— Я прошу прощения, но что это? — предъявил он ей тарелку.

Женщина оценивающе посмотрела на Марка и улыбнулась.

— Я поняла, красавчик, — сказала официантка и жестом позвала к себе кого-то из солдат, стоявшего с подносом еды. — Вот тебе, — пересыпала она из другой тарелки пшёнку в посуду Марка. — Приятного аппетита.

— Да я не про добавку, женщина. Тут муха! — показывал в тарелку Барсов. — И не одна. В добавке вот тоже парочка есть. Что за…

— Ты чего орёшь? Что готовят, то и даём! — перебила его официантка. — Не хочешь — не ешь! Совсем зажрались, летуны!

Так она и ушла, оставив Барсова с полной тарелкой пшёнки.

— А вы не будете? — спросил солдат.

— Я и тебе не советую. Лучше сдохнуть от голода, чем вот это есть, — произнёс Марк и поставил ему на поднос свою тарелку.

После «приятных» мгновений приёма пищи, нас ждали очередные этапы экскурсии по местам базы. Начали возводиться модули, но на их установку нужно время. Пока же нам придётся ночевать в общей палатке в два яруса, отслеживая горение печки по вечерам и ночам.

Естественно, после обеда Бажанян и Гусько направились к командиру и рассказали об инциденте в столовой. Томин тут же сделал звонок в тыл, но там ему объяснили, что с поставками продуктов проблема. Когда всё наладится, тогда и будут кормить по норме. Мол, пару недель нужно потерпеть.

По рассказу Гусько, командир был в ярости, но тут тыловое начальство было само по себе. Они подчинялись оперативной группе где-то в Кабуле и с личным составом полка только взаимодействовали. Звонок в столицу тоже не дал результатов.

— Там вообще сказали, что ближайший месяц будут проблемы с продовольствием, — негодовал Евгений Савельевич. — Обещали побыстрее всё сделать.

— А командир что? — спросил Марик, который медленно ел припасённое яблоко, растягивая удовольствие.

— Алексеевич в Ташкент попробовал позвонить. А там его ещё и виноватым попытались выставить! Мол, он сам должен был позаботиться о питании личного состава. Сказали, что комиссию пришлют для проверки, — ответил Бажанян, дико матерясь на своём родном языке.

— Как скоро? — с надеждой спросил Паша, который тоже отказался от сегодняшнего обеда.

— Через полтора месяца! — ответил Бажанян, раскрывая свою запечатанную коробку с вещами.

Решено было налаживать питание собственными силами. Через афганцев достали себе мангал, большой котелок и треногу. Наши электрические плитки пока что были бесполезны в отсутствии света. Генераторы работали только в определённое время. Продуктов, по нашим расчётам, должно было хватить на месяц. Их учётом должен был заняться Марик, но после того как он перепутал тюбики с зубной пастой и горчицей, обязанности перекочевали к Паше.

— Товарищ Мендель, огласите итог, — громко заявил Гусько, утирая пот со лба.

Вся палатка была закидана пустыми коробками и бумагами. В нескольких шкафах уже красовались наши запасы, аккуратно расставленные по своей номенклатуре.

— В результате пересчёта у нас: мыло туалетное — 150 штук, мыла хозяйственного — 147, зубная паста — 74 тюбика…

— Сначала давай про еду, — сказал Араратович.

— Еда… ага, вот она! — сказал Паша, переворачивая листок. — Макароны — 45 пачек, соль — 10 пачек, консервы — банки занимают полтора квадратных метра, сахар…

— Сахар не тратить. Сразу предупреждаю, — сказал Гусько. — Он для дела.

— Савелич, может, спиртом обойдёмся? Как чай-то пить? — спросил Марк.

— Без сахара. Только Родину разрешаю брать. Он всё равно самогон не пьёт, — похлопал меня по плечу замполит.

— Я и чай без сахара-то пью, — улыбнулся я.

— Тогда вообще никому. Только по праздникам или когда решится проблема с питанием. Продолжайте, товарищ Мендель.

Голодная смерть в ближайшее время нам не грозит. Месяц должны продержаться, а там и комиссия приедет. Может, что поменяется.

Первая неделя выдалась очень сложной. Мне перестроиться на такой походный уклад жизни было проще, а вот Марик сильно переживал за гигиеническую составляющую. Ему душ нужен был три раза в день. А ещё лучше, чтобы банька постоянно работала. Иначе его свидания под большим вопросом.

Шинданд, в этом отношении, для него стал весьма неудачным местом. Здесь красивые девушки отсутствовали. Контингент в столовой был супертяжёлой весовой категории и явно не был расположен к таким свободным отношениям без обязательств. В штабе кроме нашей Аси и ещё двух девушек, которые терпеть не могли нашего красавца, «вариантов» не было совсем. Оставалось ему уповать на госпиталь, но до него далеко добираться.

Большая часть лечебного пункта была