отведена под изолятор. Точнее, это территория за колючей проволокой, где были заперты не только пациенты, но и медперсонал, который лечил заболевших. Поляков и Томин не зря делали акцент на эпидемии — она сейчас била сильнее, чем духи.

У нас тоже случились потери. Несмотря на то что наш новый врач Коля Немцов провёл с нами весь курс прививок от гепатита, выбыли из строя Мендель и Гаврюк. Следом за ними в госпиталь отправили и командира полка Томина. Стоит ли говорить, что постепенно наш полк становился всё менее и менее боеспособным.

Глава 26

В месте проживания начались эксперименты. Гусько первым решил проявить смекалку. У афганских лётчиков им была взята какая-то книга с местными народными рецептами.

После одного из дежурств, я стал свидетелем его потуг в области кулинарии. Ночь у меня сегодня выдалась бессонная — сделал три вылета на сопровождение транспортников в Герат, а также сопровождали разведчиков в район Кокари-Шаршари. Пока к боевым действиям не приступаем, но командование следит за обстановкой в том районе. Работают пока только Су-25е и вертолёты.

Мне предложили остаться в комнате на КДП. Как сказал Марик, там будет гораздо тише, чем в палатке. Я его не послушал и отправился в расположение.

Гусько, который практически не соображал в местных языках, сидел около палатки с одним из местных лётчиков и тот ему переводил очередной рецепт народной медицины.

— О, Серый! Будь готов! Вечером начнём лечиться! — радостно заявил он мне, но не сильно я придал этому значение.

— Савелич, вы уже который день «лечитесь»? Техники скоро с вас будут за спирт денег брать, — улыбнулся я, широко зевнув.

— Неа, тут мне Абдул рецепт один показал на верблюжьей колючке, — сказал Гусько, похлопав афганца по плечу.

— Не Абдул, а Расул, — поправил его местный лётчик.

— Да без разницы. А ты чего уставший такой? — спросил у меня Гусько.

— Ночь была тяжёлая, Савелич. Спать я пошёл.

— Абдул говорит, что они тоже ночью много летали, — сказал Савельевич и подскочил ко мне. — Рядом с базой много духов, а наше командование никакого усиления охраны не делает, — тихо произнёс он, чтобы не слышал афганец.

— Им просто некого выставлять, — шепнул я. — Похоже, духи это понимают и готовятся.

— Вот-вот. Хоть бы пожрать дали разок нормально. Я у пехоты спросил, так они практически и не ходят в столовую. Нет смысла, говорят. Потом только дольше в нужнике просидишь, да Абдул? — снова похлопал по плечу своего собеседника Гусько.

— Я не Абдул, а Расул, — поправил его афганец.

— Да без разницы, — улыбнулся Савельевич.

Сейчас мне было не до кулинарных дел Гусько и не до опасности, исходившей от духов. Мне просто хотелось спать. Сбросив с себя большую часть одежды, я направился к умывальнику.

Большой резервуар, сделанный из подвесного топливного бака бережно заполнялся кем-то из солдат. Метод заполнения — грубая мужская сила, приложенная к вёдрам.

Утром водица из крана бежит холодная. Хотя, это в холодильнике вода такой температуры, а вот из нашего бака в умывальнике она просто ледяная. Такое ощущение, что в неё специально закидывают куски льда перед тем, как залить. Грязным тоже ходить нельзя, вот и приходится терпеть, издавая бодрые крики на всю округу.

— Ах, етить колотить! — кричал я, обмываясь из небольшого ковшика.

Одежду снял полностью, оставшись в одних трусах. После ночного дежурства, лучше принять такой бодрящий душ, поскольку воняешь потом ужасно.

— Ох, ядрёная кочерыжка! — продолжал я эмоционально реагировать на холодный душ, топчась на небольшой деревяшке в своих резиновых тапках.

— Доброе утро! — послышался мне чей-то девичий голос.

Смахнув воду, я увидел слева от себя Асю в розовой майке, широких тёмных штанах и сиреневых тапочках. Брюнетка спокойно начищала свои зубы, осматривая меня оценивающим взглядом. На что я сразу обратил внимание, так это на отсутствие лифчика под майкой.

— Ты всегда будешь передо мной появляться в раздетом или полураздетом виде? — улыбнувшись, спросила Ася и отвернулась к своему зеркалу.

— Просто ты всегда появляешься в подобных ситуациях. А что, у тебя нижнее бельё закончилось? — спросил я, кивнув на грудь девушки.

— А вы, мужики, всегда так и смотрите на выпуклости. Изучаете. Сравниваете размеры. А нам, знаете ли, иногда хочется походить и без лифчика. Он натирает, между прочим.

Чего там натирать? Второй размер не такой уж большой, чтобы что-то натирало ей.

— После ночного дежурства? — спросила Ася.

— Да. Хочу подмыться и спать. Других желаний сейчас нет, — ответил я, однако не все мои органы так считали.

При этих словах Ася повернулась и обошла меня, встав сзади. Она медленно прикоснулась к моему плечу своими нежными пальцами с аккуратным маникюром и стала вести палец к шее, а затем и вниз к пояснице. Попутно, она прощупывала каждый позвонок. Вот именно сейчас мне бы стоило накинуть на себя что-нибудь, иначе реакцию на близость женского тела скрыть не получится.

— Спина как? Не болит? — спросила Ася.

— Всё… пре…красно, — застучал я зубами от холода. Даже в такой ситуации, мне стало некомфортно ниже пояса.

— Пожалуй, тебе нужно одеться. Простынешь, Серёжа, — сказала Ася и вернулась к чистке зубов. — Зайди за перегородку. Подглядывать не буду. Обещаю! — улыбнулась она, и я не стал медлить.

Пока снимал с себя трусы, было огромное желание что-нибудь, да спросить у брюнетки. Очень уж мне захотелось с ней пообщаться. Пускай, я ещё не разобрался с Ольгой, но чувствую, что с ней уже каши не сваришь. Надо только это подтвердить.

— Слушай, Ася. А ты не знаешь, почему Оля уехала? У неё что-то случилось? — спросил я.

— Мы с ней не подруги, — ответила брюнетка.

— Ага, да только ты работаешь в таком месте, где мимо тебя никто не пройдёт. Не хочешь расстраивать? — спросил я.

— А чего тебя расстраивать? Моё мнение, что мужиков жалеть нельзя. Им надо говорить правду в лицо. Если вам не сказать правды, так вы начинаете ныть, обсуждать, сплетничать, иногда пить, — выдала умозаключение Ася.

— Это ты на основе своего опыта сделала подобный вывод?

— И по своему опыту в том числе. А разве, я не права?

— Может и права. Только не все мужики руки опускают, — сказал я, выйдя из-за перегородки.

— Ты сейчас про себя? Тогда признайся, что до сих пор сохнешь по Вещевой, — прополоскала рот Ася и стала вытирать лицо.

— А если и так, то тебе какое дело?

— Действительно. Не моё дело, товарищ лейтенант, — сказала Ася и пошла в сторону своего жилого модуля.

Женские помещения уже были построены, так что условия для них с первого дня не изменились. Смотря вслед уходящей красотке, я пытался не думать об упругой заднице, которой Ася виляла. Но от таких мыслей трудно избавиться.

— Заходи на чай.