Это было здание, с первого взгляда ничем не отличающееся от остальных на нашем пути, более чем наполовину разрушенное, лишённое цвета и индивидуальности, навевающее тоску. Однако, одна деталь заставила меня присмотреться к этому образчику местного зодчества гораздо пристальнее. Сквозь пыль и время с одной из стен на меня по-прежнему гордо смотрел древний герб Ордена Войны — меч, пронзающий само мироздание. И этот нетривиальный меч был по периметру обрамлен полустёршимися изображениями ключей. Этот знак говорил о том, что здесь когда-то находилось хранилище Ордена. А поскольку Орден Войны уже в те времена был одним из самых богатых в землях Ада, то я просто был обязан уважить это место своим визитом.

— А что, крылатая, как смотришь на то, чтобы поиграть в охотников за сокровищами? — я с наивозможно лихим видом подмигнул ангелу.

— Тебя правда интересует моё мнение, мастер? — леди лениво подняла бровь.

— Не скрою, леди, гораздо больше меня интересует, что Орден Войны оставил для меня в этих стенах, — я всегда старался быть по возможности честным.

— Твой интерес — мой интерес, мастер, — Элати улыбнулась с показной грустью, — по-другому у нас, увы, не выходит.

— Ну, значит, договорились, — по-другому у нас действительно не выходило.

Ещё не закончив фразу, я решительным шагом отправился на поиски древних богатств. Под богатствами я не подразумевал золото и драгоценности, как раз они мне были совершенно не интересны, хотя там их располагалось наверняка немало. Орден Войны был славен другими ценностями и, прежде всего, оружием. Вряд ли там найдуться конкуренты моим клинкам, но вот разумное дополнение к ним вполне могло немного отяжелить меня в пути.

Внутри оказалось темно и прохладно. Огрызок всё ещё действующего фонаря затеплился у меня в руке. Проведя небольшую экскурсию по оставшимся целыми комнатам первого и самого верхнего этажа, я в итоге оказался несколько разочарован. Три-четыре сундука, до отказа забитые тяжёлыми золотыми монетами, небольшая кучка вероятно свалившегося со стены неплохого, но далёкого до моих требований оружия, да пара больших изумрудов под ногами вот и всё, чем порадовали нас древние.

Когда я совсем уже утвердился в несправедливом ко мне отношении этого подобия жизни, глаза неожиданно вернули расцветающую веру. В дальнем углу обнаружилась каменная плита с кольцом посередине, проще говоря, дверь в подвал. В подвал, на который я возлагал большие надежды. Открыть его, правда, стоило огромного и неокупаемого труда. В конце концов, используя вместо лома тяжёлый топор, валяющийся неподалёку, нам удалось приоткрыть эту завесу в алчную сказку.

Лестницы там, увы, не оказалось, но её в целом и не требовалось, высота подвала не превышала двух метров. Легко спрыгнув вниз, я с ищущим взором обратился к содержимому каменной просторов. И на первый взгляд показалось, что на этот раз я пришёл туда, куда нужно. Второй менее эмоциональный взор лишь подтвердил резюме первого.

Все стены и почти весь пол были завалены оружием. Хотя завалены будет неверно, скорее оно было заботливо разложено, просто его было очень много. Глаза метались из стороны в сторону, не решаясь обратиться к чему-то конкретному. И всё же пересилив свои детские порывы, я перешёл к планомерному осмотру представленного. Элати с не менее горящим взором двигалась параллельно мне, чуть позади.

С первой же стены на меня грозно смотрели легендарные Поющие мечи Ордена. Лично я до сих пор видел их только на картинах и в легендах. Несколько чудом сохранившихся до нашего времени экземпляров надёжно хранились в главной сокровищнице Ордена Войны. Узнал я их по характерной исключительно массивной форме, которая скорее не рубила, а ломала противника. Кроме того, на каждом из них стояло клеймо мастерских Ордена, созданное именно для этих мечей, за подделку которого полагалась не слишком законная, но неминуемая смерть. Во время битвы, когда их щедро поили кровью и смертью, мечи в знак благодарности пели гибельные песни войны. Ужас сковывал тех, кто слышал их обрекающий глас. Когда в ряды врага врывался Мастер Войны с таким мечом, участь рядов была предрешена. К сожалению, для достойного владения этим клинком необходимо было пройти специальную и вполне вероятно сегодня несколько подзабытую подготовку, которой я естественно не располагал. Я всё же не удержался и, сняв со стены один из этих шедевров оружейного мастерства, для пробы пару раз взмахнул им. Песни я, увы, не услышал. Лишь раздражённый крик разбуженной стали стал мне относительной наградой.

— Мастер!

Я досадливо поморщился. Ну, почему даже секунды не проходит без этих треволнительных криков, редко сообщающих что-либо радостное. Однако игнорировать его я тоже не мог, именно по причине отсутствия в нём этой самой радости.

Повернувшись, я не обнаружил ничего, чего бы я ещё не видел в Некрополисе. Примерно в центре этой оружейной сокровищницы, в позе готовности сорваться в гибельный для адресата прыжок, сидел очередной мёртвый. Лейтмотив его невыразительного лица был также давно и печально мне знаком, — это была яростная ненависть. Ненависть алчущего чужой смерти, но не имеющего возможности для исполнения своего кровавого желания. Я довольно ухмыльнулся, слово Мёртвых князей на этот раз держало крепко, а мы ведь наверняка были в самом центре его владений.

— Не бойся, крылатая, он нам не помешает, — и более не теряя времени на местного мёртвого жителя, я поспешил продолжить столь грубо прерванный осмотр.

И снова меня поджидала новая легенда, держать которую в руках я мечтал, когда ещё был совсем юн. На гордом расстоянии от всей остальной стали, к разбитой временем стене вальяжно прислонился огромный двуострый топор. Рукоять его снизу и сверху венчали два исполинских рубина. По тёмным, чарующим лезвиям расползалась загадочная вязь. А в центре каждого из них завораживающе алели пульсирующие круги. Таких топоров было создано ещё меньше, чем Поющих мечей и справиться с ними было ещё сложнее. Я не знаю, как называли их в Ордене Войны, но все любители острой стали, называли такой топор — Вулкан.

Перед сражением на эти круги кидали по раскалённому углю. И сталь впитывала в себя через них всю мощь первородного пламени. И, когда приходила пора битвы, топор высвобождал эту яростную мощь. Нет, он не плевался огнём, но от него начинала идти клокочущая волна нестерпимого жара. Часто враг умирал ещё раньше, чем до него долетал лишённый милосердия клинок. И часто бывало, что воин, вооружённый этим топором, сам не мог уберечься от его не видящей союзников силы. Но всегда находился тот, кто вновь поднимал выпавший из мёртвых рук Вулкан и уже через мгновение покрывал себя ослепительной