– Что? – Агент Ханна схватился за окровавленную голову и зашипел.

– Мистер! Вам срочно надо к врачу, я знаю… – начала увещевать агента Ханна Визгливая, но вдруг осеклась и грохнулась на асфальт рядом с агентом Барберой.

– Помогите ей, мистер. Это обморок – крови близко не видала. Вставай Барбера, некогда лежать, – агент Ханна потянул его за рукав.

– Я встаю. Я всегда готов.

С третьей попытки он встал на дрожащие ноги и пошел вслед за агентом Ханна, который бодро шагал в кювет. Они спустились, оскальзываясь на мокрой траве, дошли до кустов, в которых лежал раскрытый и совершенно пустой гроб.

– Надо позвонить Куимби, – сказал агент Барбера.

Агент Ханна посмотрел на агента Барберу дикими глазами, подошел к нему, схватил за плечи и крепко потряс:

– Нам не надо звонить Куимби! Нам надо найти Люка Фарбаута, капитана ВВС! Гроб пуст! Он где-то здесь, слышишь? Он же обдолбанный! Он не мог далеко уйти!

За их спиной, на дороге, раздался такой звук, словно огромный стальной шар влетел в узкую трубу. Перевернутый катафалк чадно загорелся.

Агент Барбера перевел взгляд с пылающей машины на окровавленную дыру, зияющую на месте левого уха агента Ханна, и наконец-то осознал, в какую переделку они влипли.

* * *

Номер на тридцатом этаже был великолепен. В ванной комнате оказалось два десятка махровых полотенец. Бутылочки и пузырьки с шампунями, солями и бальзамами выстроились на зеркальной полочке в два ряда, как фантастические шахматные фигуры. В чугунной ванной, стоящей на позолоченных львиных лапах, можно было искупать носорога. С потолка свисала небольшая хрустальная люстра.

Питер открыл краны, сделанные на английский манер: один с горячей водой, второй с холодной. Пока ванна набиралась, он сбрил неопрятную щетину и смазал свою механическую руку. Он высыпал в воду разноцветные соли и два пузырька шампуня. Забравшись в горячую и пенную ароматную воду, Питер закурил сигарету, положил голову на свернутое полотенце и закрыл глаза.

В комнате начал трезвонить телефон. Питер лежал и курил, стряхивая пепел в лопающуюся пену, а телефон всё звонил и звонил. Надо было взять мыло и жесткую щетку для душа и отмыться хорошенько, но сначала надо было докурить, не выбрасывать же половину, а сигарета была влажноватая, тянулась медленно, горячая вода разморила, и он уснул.

Ему приснилось, что он забыл на табурете, служившем прикроватной тумбочкой в госпитале, приглашение на ужин с Президентом. Он выбрался из ванны и вышел в гостиничный коридор, который привел его к стойке администратора.

– Вы чего-то хотите, сэр? – спросил его женским голосом таможенный инспектор.

– Так точно, сэр. Мне нужно в Дорчестер, сэр, – ответил Питер, внезапно обнаружив, что почему-то забыл одеться.

– Пройдите в служебный лифт на палубе «С», – ответил инспектор, указывая на неприметную низенькую дверь.

Сразу же Питер оказался в этом лифте, сколоченном из дерева. В дырочку, оставшуюся от вывалившегося сучка, Питер разглядел сетчатые ромбы и полосатый матрас верхней коечки. Он понял, что не стоит, а лежит в тесном ящике…

Гроб!

…а кто-то сидит рядом, и разговаривает сам с собой, и пьет vodka. Потом Питер оказался в ресторане цепеллина AJ-100. Он стоял, облокотившись на поручень, и смотрел в панорамное окно. Там было темно, они летели над Атлантикой, в прорывах туч иногда полыхала молния и становилась видна дрожащая и лоснящаяся шкура океана.

Питер содрогнулся всем телом, как бывает, если упадешь во сне, и открыл глаза.

Он стоял посреди шикарной ванной комнаты, глядя на самого себя в большое зеркало. В левой, механической, руке он держал опасную бритву. С него лило. Вода в ванной ходила ходуном, словно он выскочил из нее под угрозой смерти.

В комнате вновь зазвонил телефон. Питер осторожно положил бритву на край раковины, накинул на плечи толстый махровый халат, вышел в комнату и снял трубку.

– Алло, – сказал он.

– Мистер Хаммер? – уточнил приятный женский голос.

– Верно. Кто это?

– Вас беспокоит телефонный узел отеля «Куртис-Инн». С вами хочет говорить капитан Куимби, вас соединить?

– Соединяйте, – сказал Питер, попытавшись вспомнить, но не вспомнив, что это за капитан Куимби, который хочет с ним говорить.

В трубке зашуршало, плеснул тихий женский смешок, а потом громко щелкнуло и кто-то заорал:

– Алло! Алло! Кой черт, опять рассоединили?!

– Старшина Питер Хаммер на проводе, сэр!

– Ага! Добрый вечер, старшина, приветствую в Кейт-Йорке!

– Спасибо, сэр!

– Не «сэркай» мне! Как добрался?

– Отлично добрался.

– Я рад. Значит так, сынок, я занимаюсь размещением людей, приехавших на ужин с Президентом. Ужин состоится завтра в восемнадцать ноль-ноль. На сегодня у тебя увольнительная, постарайся не ввязаться ни в какие приключения, понятно?

– Так точно, сэр!

– Завтра утром к тебе явится портной – снимет мерку для парадной формы. Будь в номере!

– Понял, сэр!

– Не «сэркай» мне! Да, чуть не забыл. По всем вопросам звони мне по номеру: Малдер – пять, ноль пять, восемь два. Повторить?

– Я запомнил.

– Всё, разрешаю положить трубку. Отбой.

На столе лежала плоская коробка спичек с изображением толстяка на деревянной лошадке. Напиться в дрова он всегда сможет успеть, а вот девочки… Такая огромная кровать в этом номере, тупо спать на ней одному.

Капитан Куимби положил трубку на аппарат и посмотрел на мужчину, сидящего за полированным столом прямо напротив него. У мужчины было аккуратное кукольное личико, набриолиненные волосы и усики, будто нарисованные блестящим черным лаком.

– Мистер Клифтон, официально сообщаю о начале третьей фазы операции «Ловкач», – сказал капитан Куимби.

– Секретная служба откомандировала меня для того, чтобы вы ввели меня в курс дела, капитан, – ответил мистер Клифтон. – Я пока понятия не имею, в чем заключается ваша операция. Откровенно говоря, я не хочу узнавать ничего лишнего, меня интересует только та ее часть, которая касается безопасности первого лица.

Капитан Куимби поднялся, пересек кабинет и лязгнул дверцей сейфа. В сейфе оказался снаряженный восьмимиллиметровый кинопроектор.

– То, что вы сейчас узнаете, мистер Клифтон, является государственной тайной. На время ношения этой тайны ваша голова становится собственностью США.

– У меня есть допуск к гостайне.

– Конечно, есть, иначе мы бы не разговаривали. Но эту тайну мы дадим вам только на время. Потом заберем.

– Не очень понимаю, как вы это осуществите.