– Не доверяешь, – с обидой констатировал Бекас.

– А ты бы мне доверял, если бы я тусовался в твоей квартире, чтоб башку тебе прострелить?

Бекас ничего не ответил, а вместо этого позвонил Монголу и слушал его длительный монолог, полный самых отборных ругательств.

– Он сказал, что скальп с меня снимет, если я не приеду в течение получаса.

– Бывает такое, – заметил Илларион, – что подобные угрозы сбываются, правда не с тем, кому они предназначались, а с тем, кто их загадывал. Скор он на расправу. А чего его Монголом кличут?

– Есть у него одна особенность, – с неохотой ответил Бекас. – Шкуру может снять с человека живьем.

Забродов отвернулся к окошку с вполне понятным чувством. Больше спрашивать не хотелось, и он вновь ощутил тревогу за Катю.

Бекас вел машину, как самый настоящий беспредельщик, нарушая все мыслимые и немыслимые правила.

– С тобой ездить, – проворчал Забродов после того, как едва не ударился головой о крышу, – так в гроб раньше времени сляжешь.

– Как карта ляжет, Забродов. Че у тебя на роду написано, того не избежишь.

– Но это же не значит, что надо лететь как ненормальный, со скоростью сто пятьдесят километров в час? – возмутился Забродов, забывая о том, что и он иногда ездит точно так же, как Бекас, и не любит, чтобы его отчитывали за такую езду.

– За стволами заскочим по дороге. Подождешь меня в машине.

– Нет, Костя, – твердо ответил Илларион. – Вместе пойдем. И дело тут не в банальном недоверии, а в том, что ствол я должен выбирать сам. Во время боя мне не нужны сюрпризы. Слишком высока цена ошибки.

– Ладно, Забродов! Зайдем вместе.

Бекас остановился в Брошевском переулке и, не рассчитав расстояния, затормозил так резко, что Иллариона бросило вперед.

«Интересно, – подумал Забродов, – сколько седых волос у меня прибавилось за поездку с Бекасом?»

Поднялись в вонючий и затхлый подъезд. Остановились перед старой деревянной дверью. «Там не то что оружие хранить, я бы ни одной своей книги не оставил. Только двинь плечом, и все повалится. – Илларион оглядывался по сторонам и приходил к выводу, что на свой подъезд ему жаловаться нечего. У него еще дом культуры, а здесь подъезд каких-то алкоголиков. Одно стекло битое под ногами валяется. – Или, может быть, здесь кружок юных йогов? Нет подходящих условий, вот так и тренируются». Дверь им открыли достаточно скоро, учитывая немаловажное обстоятельство, что уже шел третий час ночи, предварительно гаркнув: «Кто?»

– Это Бекас. Открывай, Ломоть.

Дверь открыл старик и тут же с подозрением уставился на Забродова, словно в его обличье могла прийти его смерть.

– Ларо, – представился Забродов, превратив свое имя в кличку, чтобы внушить доверие старику.

Дверь за ними закрылась.

– Че пришел? Да еще ночью! Все нормальные люди давно спят!

– Стрела крутая, Ломоть, намечается. Монгол отправил. Без стволов сказал не возвращаться.

Услышав имя Монгол, старик больше не задавал вопросов. «Мне уже и самому любопытно становится, – отметил про себя Забродов. – Застращал всех так, что поджилки трясутся. Хотя и понять их можно. Он для них как восточный деспот; сделаешь что-нибудь не то, так в пыточную заберет, там и пуля подарком покажется».

– Че надо-то конкретно? – спросил старик, остановив их в коридоре и не пуская дальше в комнату, где, по всей видимости, как догадался Забродов, находился тайник. Да и он бы на месте старика никого туда не пускал, нечего позволять вольготно расхаживать незнакомцам по своей квартире, да еще когда оружием торгуешь. Чего доброго, застрелят.

– Че, Ларо, ты решил? – спросил Бекас.

– Два «калаша» надо. К ним шесть рожков и несколько гранат, еще лазерный целеуказатель для «калаша» и очки ночного видения.

Ломоть поочередно передавал им оружие. Илларион, едва взяв в руки новенький автомат Калашникова, почувствовал тоску по былым годам. А когда опустил в карманы гранаты, так и вовсе подумал, что едет на боевое задание по поручению Федорова.

Сев в машину, они распределили оружие, и Бекас помчался на бешеной скорости по направлению к Рязанскому проспекту. Единственное, чего опасался Илларион, – это то, что все дело могли испортить инспекторы ГИБДД. Но выбирать не приходилось, каждая минута была на счету, оставалось только надеяться, что они выскочат из города благополучно.

Глава 9

Чуб зашел на почту и по памяти набрал домашний телефон Мячикова. Память у него была отличная. Нужные номера легко запоминал наизусть. Конечно, он заранее удостоверился, что за ним не ведется слежка. Несколько гудков, и он ощутил облегчение и вместе с тем тревогу оттого, что трубку взяла жена Мячикова.

Она окончательно потеплела, когда Чуб отпустил несколько стандартных фраз из своего арсенала, которые были достаточно ясными, чтобы выразить его недвусмысленный интерес к ее персоне. Договорившись о встрече, Чуб воспрял духом и подумал о том, что дураком будет, если не свистнет денег да и других ценных вещичек из квартиры своего, можно считать, бывшего шефа, тем самым отблагодарив его за «доверие».

Чуб купил в магазине бутылку французского шампанского, конфет, на цветы не сподобился – не из жадности, а чтоб не привлекать внимания консьержа.

Чубу необходимо было логово, чтобы передохнуть, хорошенько все обдумать и после решить, что делать дальше. «Может, у Маши есть доступ к лавехе этого жирного мудака, – рассуждал Чуб. – Пока у меня есть время, чтобы расслабиться, да и бабенка совсем недурна, еще и Мячикову рога наставлю».

Он зашел в подъезд, как к себе домой, и небрежно кивнул консьержу. Чуб привык вести себя раскованно и нагло, он вел себя более-менее скромно, наверное, только в присутствии Мячикова. Ну а теперь, его ничто не сдерживало, и он во что бы то ни стало должен был спасти свою шкуру. Он уже привык к спортивному костюму и теперь размышлял о том, как же быстро преображается человек, когда меняются обстоятельства. Чуб толком не мог разобраться, было ли у него сожаление, что он ввязался в эту аферу, или нет, но он был человеком настоящего и напрочь отвергал мелочные переживания. Он был слишком рисковым парнем, чтобы отказаться