– Еще! – жестко потребовал голос. – Где еще стволы?

– Это все… – уверенно заявил Илларион. – Больше стволов у меня нет.

– Выходи теперь!

Забродов с поднятыми руками вышел в коридор. Бекас, не сводя с него взгляда, левой рукой осторожно поднял пистолеты и сунул в карман кожанки, который тут же оттопырился.

– Ну, – философски заметил Илларион, продвигаясь шаг за шагом в свою комнату. – Что дальше?

– Для тебя ничего хорошего, – огрызнулся Бекас. – Ты пацанов свалил наших, и Карась на твоей, падла, совести.

– Рыба в своей воде должна плавать. Нечего в чужие воды заплывать.

– А теперь расскажи, что ты делал в квартире Тихого?

– Это искупление грехов перед смертью?

– Не паясничай, мужик. Рука не дрогнет – выстрелю. И телку завалят, если я не вернусь вместе с тобой.

– Ого! Я люблю путешествовать!

Бекас зомбировал Забродова взглядом, как будто знал, что, стоит на мгновение расслабиться – и все, конец ему будет.

– А ты ведь меня боишься, – заметил Забродов. – Я перед тобой безоружный стою, ты со стволом, а руки у тебя трясутся, как у алкаша со стажем.

– Ты мне зубы не заговаривай! Я таких, как ты, уродов знаешь сколько мочил! А за пацанов тебе придется ответить! Монгол с тебя скальп снимет!

– Имечко знатное. Он потомок Чингисхана или рядовой скотовод из монгольских степей? Я бы таких, как ты, к себе не набирал! Без пушки ты никто! Ноль без палки! И ты в меня не выстрелишь, я Монголу твоему живым нужен.

– Закрой пасть, – нервно перебил Бекас. – Не испытывай мое терпение…

Илларион был поразительно хладнокровен, будто бы не стоял под дулом пистолета, а сдавал заурядный экзамен. Да, в таких ситуациях требовалось напрячь ум, чтобы изыскать хоть малейший шанс изменить ситуацию в свою пользу. Забродов знал, что шанс есть всегда, и ты уже наполовину победил, если твой соперник тебя боится.

Илларион услышал за своей спиной шаги: безусловно, один из героев вторжения очнулся и горел желанием отомстить Забродову за нанесенные ему побои. «Надо было сильнее бить, – с сожалением подумал Забродов. – Как тому, первому, шею скрутить, чтоб наверняка было.

– Свали в сторону, Забродов! – рявкнул на него Бекас, но в этот момент Як, здоровенная детина, имел неосторожность поравняться с Илларионом.

Забродов метнулся за живой щит, не опасаясь, что его заденут пули, слишком уж откормленным выглядел Як. Загрохотали выстрелы, комната наполнилась запахом пороха. Бекас стрелял как истеричная баба. Як тушей свалился на пол, исчерпав свое последнее предназначение, а Забродов ловким ударом ноги выбил пистолет из рук Бекаса. Тот отпрыгнул назад, собираясь достать правой рукой ствол из левого кармана. Но, кажется, Забродов перебил ему кисть, да и стволы лежали в кармане так, что, пока Бекас достал бы хоть один, Забродов успел бы убить его трижды. Сжав зубы от внезапной резкой боли в спине, Забродов заломал Бекасу правую руку за спину, нелюбезно придавив сверху коленом, и предложил безоговорочную капитуляцию.

Бекас, тщетно пытаясь вырваться, сучил ногами по полу, как паскудный мальчишка, пойманный сторожем на месте преступления.

– Советую успокоиться. Руки тебе еще в жизни пригодятся. Травматолога-то посетить, конечно, придется, но, пожалуй, я не буду усугублять твою травму. Или ты предпочитаешь больничку?

– Падла… – шипел от боли и ненависти Бекас. – Издеваешься, тварь…

– При мне не ругаться, – строго сказал Илларион и заломал руку Бекаса еще сильнее, так, что тот вскрикнул. – Ты бы лучше подумал о том, что своих друзей убивать нехорошо. Он меня наказать тоже хотел, а ты его лишил такой возможности. Не повезло парню, сегодня явно не его день.

Забродов крепко связал руки и ноги Бекаса тугой веревкой.

– Вот и все… Хорошая воспитательная поза получилась. А теперь можно и пообщаться. Тебе же мама наверняка в детстве говорила, что нехорошо быть бандитом. И яму другому рыть не надо, сам же в нее и попадешь.

Бекас лежал на животе в позе ласточки, и, судя по искаженному болью лицу, эта поза доставляла ему дичайший дискомфорт.

– Гуманизм изживает себя, – заметил Забродов. – Я предлагал тебе свою дружбу, а ты отказался. А зря, кстати, отказался. Сидел бы ты сейчас в кресле, как белый человек, пусть и без пистолета, рассказал бы все по-честному, да и разошлись бы мы по-мирному. А теперь так просто ничего не получится. Чтобы ты убедился в серьезности моих намерений, я хочу преподать тебе небольшой урок. Хорошее занятие для настоящих мужчин.

Илларион подошел к липовому спилу и выдернул из него ножи, уткнувшиеся стальным букетом в самый центр.

– Смотри. – Забродов, отойдя на максимальное расстояние, которое только было возможно в его комнате, размахнулся и метнул нож. Один за другим все пять ножей ровно легли в центр. Бекас мрачно наблюдал за манипуляциями Забродова, предполагая, что ему предстоит стать живой мишенью. И, честно говоря, его такая перспектива не прельщала.

– Но ты не беспокойся. Я продлю тебе жизнь, – пообещал Забродов, присев на карточки напротив лица Бекаса. – Вначале буду метать в руки, потом в ноги, потом в живот. А напоследок, когда мне надоест, а ты устанешь, метну в горло. Кстати, хочешь – научу тебя, как делать харакири? С твоей рискованной профессией давно пора позаимствовать этот полезный ритуал у благородных японцев.

– Мочи, циркач, – прохрипел Бекас, чувствуя, как невыносимо затекли руки и ноги и как нещадно ломит все тело. – Хватит издеваться.

– Нет. Это слишком глупо. Хотя, признаюсь откровенно, если бы я не нуждался в твоей помощи, то давно бы разобрался с тобой, как с твоими ребятками. Для начала представься. Я должен уточнить кое-какую информацию.

– Бекас. И че дальше?

– На кого работаешь?

Бекас замялся, и от Иллариона это не укрылось.

Забродов закурил и, подойдя к липовому спилу, выдернул плотно засевший нож. Огляделся вокруг. Бросил взгляд на этажерку, целы ли все книги, потом опустил взгляд на пол. Под трупом Яка растекалась лужа крови.

– Всю квартиру мне загадили. А мне тут еще жить, между прочим. Я бы и без крови обошелся, только ты, Бекас, нервный какой-то. Да и кликуха у тебя