В ту ночь майор Жак Герен нашел решение проблемы ночной посадки, которое некоторое время позволило эвакуировать большое количество раненых. Один французский С-47 будет действовать как «приманка» и летать над долиной на высоте сброса грузов с парашютом, что бы гарантированно привлечь внимание большинства зенитчиков противника. В то же время, самолет с погашенными бортовыми огнями, и почти зафлюгелированными пропеллерами при помощи очень немногочисленных узконаправленных фонарей, наводящих его на полосу, попытается спланировать на ВВП. Среди пилотов разгорелись жаркие споры о том, что опаснее — играть в приманку, или приземляться на затемненный аэродром под огнем артиллерии. Тем не менее, уловка работала до 27 марта, когда осветительная мина, выпущенная в неподходящий момент с «Югетт 6», ярко осветила взлетно-посадочную полосу и выдала схему коммунистам. Таким образом, были отправлены 223 раненых, а еще 101 эвакуирован вертолетами, предоставив, по крайней мере, кратковременную передышку сильно перегруженным госпиталям долины.

На земле изменился характер давления со стороны коммунистов. Поскольку внешний периметр обороны Дьенбьенфу прочно удерживался в руках Вьетминя, генерал Зиап решил перейти на более экономные методы осады. Тысячи кули начали прибывать в долину, и вскоре начали рыть огромную систему соединительных траншей, предназначенную для того, чтобы в конечном итоге полностью окружить укрепрайон. В 15.25 де Кастр сообщил Ханою, что траншеи, вырытые всего в километре к югу от опорного пункта «Элиан», теперь достигли Нам-Юм, перерезав таким образом лучшую прямую дорогу между Дьенбьенфу и ОП «Изабель». До сих пор «Изабель» действовал как подчиненный Дьенбьенфу и в значительной степени полагался на ежедневные конвои, которые продолжали пробиваться сквозь засады коммунистов, забирая раненых и доставляя припасы. Теперь изоляция «Изабель» стала весьма вероятной.

Пятница, 19 марта 1954 года

В течение ночи вертолеты и самолеты С-47 эвакуировали под сильным огнем в общей сложности тридцать шесть раненых. Тяжелые «Летающие вагоны» С-119 американской «Компании гражданского авиатранспорта» теперь сбрасывали огромные грузовые поддоны весом в тонну или больше, и хотя это было эффективно, с точки зрения использования самолетов и возможностей пилотов, огромные поддоны были совершенно неподъемные вручную под огнем противника. Проблема еще более усугублялась, когда такой поддон, обычно груженый боеприпасами или другой взрывчаткой, падал на минное поле и взрывался вместе с ним, или из-за отказа парашютов врезался во французскую траншею или блиндаж со всей ударной силой тяжелой бомбы. В результате, в 20.38 Дьенбьенфу потребовал, чтобы впредь по возможности, сбрасывались меньшие грузы. Было предложено ограничиться индивидуальными упаковками, по 100 килограмм или менее.

На земле началось удушение. Новые траншеи были обнаружены в 600 метрах к западу от ОП «Клодин» и теперь даже самые мелкие патрульные вылазки натыкались на сильный огонь пехоты. О влиянии на моральный дух одинокого де Кастра можно догадаться по совершенно секретному сообщению, которое он в 15.00 отправил лично генералу Коньи. Он предвидел скорое падение Дьенбьенфу «за которым последует неизбежное падение «Изабель». Де Кастр запрашивал разрешение для подполковника Лаланда и его людей в ОП «Изабель» взорвать свою артиллерию и пойти на прорыв в направлении Муонг-Хуа и Мыонгсай в Лаосе.

Ответное сообщение Коньи было уклончивым по данному вопросу и содержало небольшое ободрение на будущее:

«Вы правы, рассматривая на своем командном уровне даже самые катастрофичные гипотезы. Дам вам указания относительно того же самого. Но я совершенно уверен, что Вы добьетесь успеха, благодаря Вашей воле к сопротивлению на месте, доведенной до сведения важных соратников (под Вашим командованием) на их улучшенных позициях, и Вашему агрессивному духу, переданному внутренним контратакующим войскам, а также тем, кто занимается превентивными внешними действиями (sic), цель которых состоит в том, чтобы помешать войскам противника на их линии отхода. С теплой дружбой — Коньи».

Здесь снова можно заподозрить, что сообщение было отправлено с целью включения в будущую летопись историков, или просто для того, чтобы помочь де Кастру пережить трудный психологический момент. Тем не менее, оно было явно нереально с точки зрения условий внутри укрепрайона. Хотя эффективность командиров была важна, противник превосходил их в четыре раза. Позиции французов отнюдь не стали лучше, за исключением того, что под сильным огнем артиллерии коммунистов, все теперь копали более глубокие и лучше оборудованные траншеи и блиндажи. Они потеряли большую часть жизненно важных высот, которые обеспечивали жизнеспособность Дьенбьенфу. А что касается контратак и «превентивных действий извне», то для этого потребовалось бы больше людей, больше артиллерии и больше поддержки с воздуха, чем де Кастр мог себе представить в своих самых смелых мечтах. И все же, было очевидно, что теперь Коньи осознал серьезность кризиса командования в Дьенбьенфу. Он должен был вернуться к той же теме в течение следующих дней. Он также предоставит де Кастру старших офицеров, взамен тех, кто был потерян в течение первой недели сражения.

В ночь на 19 марта, небольшой эскадрилье из пяти транспортников во главе с подполковником Дескавье удалось забрать девяносто пять раненых, самое большое число на этот день. Ранее, в течение дня, было проведена еще одна спасательная операция. Вертолеты, отмеченные знаками Красного креста, подобрали уцелевших пилотов из истребительной группы 1/22 «Сентонж», изолированных в Дьенбьенфу с тех пор, как их самолеты были уничтожены в середине марта.

Это явное нарушение Конвенции Красного креста, безусловно, не ускользнуло от внимания передовых наблюдателей Вьетминя. Командир французской вертолетной группы позже отметил, что Вьетминь сначала воздерживался от стрельбы по вертолетам или самолетам медицинской эвакуации, пока не увидел, как садятся пилоты. Затем сразу же началась стрельба по вертолетам второй волны. «Это серьезное нарушение (с французской стороны)» - говорилось в докладе, - «впоследствии стоило нам двух вертолетов и экипажей и было использовано (противником) в качестве предлога для стрельбы по другим самолетам Красного креста». Тем не менее, нарушения продолжались, поскольку французы доставили на санитарных самолетах или вертолетах подполковника Дюкрюи (новый начальник штаба де Кастра), подполковника Лёмёнье (нового командира 9-й мобильной группы) и полковника Вайан (начальника артиллерии, заменившего Пирота). Хотя сомнительно, что санитарные самолеты доставляли все, кроме медикаментов, как утверждал Вьетминь, подтвержденные нарушения правил Красного креста дали коммунистам желанный предлог для их игнорирования.

23 марта, когда генерал Наварр обратился с открытым радиосообщением к Зиапу (в котором он впервые назвал его «генералом») с просьбой о защите санитарных самолетов, и, при необходимости, их проверке международной комиссией Красного креста, его предложение было встречено со стороны Зиапа каменным молчанием. Более того, пропагандистские передачи «Голоса Вьетнама» обвинили французов в том, что они доставляли на санитарных самолетах боеприпасы.

Поздно