вечером того же дня де Кастр принял решение изгнать население тай из окрестных деревень в долине с 20 марта, как для того, чтобы уберечь его от все усиливающихся обстрелов, так и для предотвращения проникновения в лагерь агентов разведки. Это не положило конец присутствию гражданских лиц на поле боя, или даже внутри Дьенбьенфу. 8-я группа коммандос капитана Эбера, которая была местным подразделением французской центральной разведывательной службы, руководила небольшой группой оперативников из племени мео, чьи жены и дети больше не могли вернуться в свои родные районы. Эвакуация жен и детей бойцов смешанных диверсионных групп глубокого проникновения в Ханой также больше не представлялась возможной. Наконец, были два мобильных полевых борделя. Один состоял из алжирских девушек из племени Улед Наиль, другой — из вьетнамских девушек. Оба разделили судьбу гарнизона. Присутствие гражданских элементов должно было усилить напряженность внутри лагеря, и в конечном итоге, судьба гражданских лиц оказалась намного хуже, чем у солдат.

В ночь с 19 на 20 марта на опорный пункт «Доминик» упали листовки на французском и арабском языках, призывающих алжирцев из 3-го батальона 3-го полка алжирских тиральеров отказаться от дела «французских империалистов».

Суббота, 20 марта 1954 года

20 марта был спокойный день, если не считать беспокоящего артиллерийского огня. В Ханое генерала Коньи по-прежнему беспокоило то, что он считал кризисом морального духа среди старших командиров в Дьенбьенфу. Рано утром он отправил де Кастру новую директиву из пяти пунктов, которых, как ни странно, существует две несколько разные версии. Первую Коньи представил Руа, а вторая содержится во французских военных архивах. Директива, с альтернативными изменениями, гласит следующее:

1. Прежде всего, нужно иметь ввиду успех битвы.

2. Воздушно-десантная (полковая) группа ускорено готовится, но должна оставаться в резерве для ввода в бой с целью развития успеха.

3. Единственная непосредственная возможность — усилить вас одним батальоном, чтобы компенсировать ваши потери; но даже высадка этого батальона может быть разрешена только при условии, что будет гарантирована целостность укрепленного лагеря.

4. Любой опорный пункт, на который ступит нога Вьетминя, должен быть отбит у врага на месте. (Альтернативный текст: «будет отбит немедленным контрнаступлением с помощью ваших собственных средств»)

5. В неудачной и бесконечно невероятной гипотезе, которая была рассмотрена (здесь альтернативный текст конкретно ссылается на телеграмму де Кастра от предыдущего дня), была изучена возможная операция по спасению прорывающихся войск.

И здесь снова бросается в глаза разница между текущей ситуацией и ее оценкой в Ханое. «Гарантия» целостности того, что осталось от позиции Дьенбьенфу, в данных обстоятельствах была совершенно бессмысленной. Изречение вернуть любой потерянный опорный пункт «на месте» (смягченное до «немедленно» в тексте, очевидно переданном в Дьенбьенфу) также мало что значило, ввиду значительно превосходящей пехоты и огневой мощи противника, которые сокрушили опорные пункты «Беатрис» и «Габриэль». Было сказано, что сообщения от 19 и 20 марта, а также те, которые последовали в течение следующих нескольких дней, были призваны поднять настроение местного командования. Если это было так, то они потерпели неудачи. Получатели позже сказали, что они были раздражены тем, что, по их мнению, было недостаточным пониманием опасности их положения.

Разблокирование дороги между ОП «Изабель» и Дьенбьенфу столкнулось с относительно небольшими проблемами на блокпосту коммунистов в Бан Хо Лай. Тем не менее, это стоило пятерых погибших, двух пропавших без вести и пяти раненых, в том числе младшего лейтенанта Алана Гамбьеза, сына генерала Гамбьеза, начальника штаба генерала Наварра. Гамбьез в тот же вечер пролетал над Дьенбьенфу, на штабном самолете, совершая ежедневный облет долины, для координации снабженческих полетов и авиационной поддержки. Гамбьез настоял на том, чтобы его сын не был объектом особого отношения, а был эвакуирован только тогда, когда придет его очередь.

В 22.43, когда большая часть срочного радиообмена была закончена, отдел по вопросам личного состава в Дьенбьенфу напомнил отделу по вопросам личного состава в Ханое, что все еще необходимы в большом количестве артиллерийские специалисты, особенно расчет для 155-мм гаубицы, уничтоженный контрбатарейным огнем Вьетминя.

Воскресенье, 21 марта 1954 года

Резкий звук взрыва разбудил лагерь в 03.00, когда подразделение коммандос Вьетминя, проскользнувшее прямо мимо патрулей и опорных пунктов «Югетт», пробило дыру на взлетно-посадочной полосе возле «Югетт 1». Патрули замечали на ВВП и раньше, но не так близко к центральной позиции.

На ОП «Доминик» было весьма неспокойно. Листовки противника заменили «Открытые письма», поименно адресованные алжирским сержантам. Позже последуют листовки и призывы по громкоговорителю на немецком языке. Противник пытался «размягчить» не французские подразделения гарнизона. Кроме того, посты прослушивания («сонеты», или «дверные звонки») далеко на ничейной земле за пределами ОП «Югетт», «Доминик» и «Элиан» начали сообщать о контактах с патрулями противника.

На юге, у ОП «Изабель» легионеры провели еще один трудный день, пытаясь прорваться на главную позицию. Постепенно, вражеская хватка у Бан Хо Лай и Бан Нхонг Нхай становилась все более жесткой. Теперь для этого потребовались танковые взводы, как аджюдана Каретта, так и лейтенанта Прео, обеспечившие прорыв к 16.55, вместо полудня, как обычно.

Тем не менее, де Кастр, памятуя о наставлениях Коньи и лично желая вести наступательные действия как можно дольше, решил на следующий день предпринять крупные вылазки. Сильная оперативная группа из состава 1-го парашютного батальона Иностранного легиона под командованием капитана Вьеля, поддерживаемая ныне сражающимся на земле отрядом французских ВВС капитана Шарно, удивительно хорошо воевавшим как пехота, и алжирцами с танками из ОП «Изабель» попытались зачистить блок-пост у Бан Хо Лай. В дополнение к артиллерийской поддержке ВВС выделили для операции восемьдесят восемь боевых самолетовылетов.

Еще до того как вылазка началась в воскресенье вечером, майор Бижар повел ветеранов своего 6-го колониального парашютного батальона на север от ОП «Доминик» по шоссе №41 на разведку боем, чтобы проверить сообщения об опасном скоплении противника в этом районе.

День закончился там же, где и начался — на аэродроме. В 22.00 патруль бородатых саперов-легионеров из штабной роты 1-го батальона 2-го пехотного полка Иностранного легиона столкнулся с патрулем Вьетминя и вступил с ним в перестрелку без заметных результатов. В полночь, после того как С-47 из транспортной авиагруппы 2/64 «Беарн» совершил успешную посадку вслепую и был на взлетной позиции с полным грузом раненых, лазутчики Вьетминя прострелили ноги его пилоту, лейтенанту Арбеле. И он, и груз его раненых, были возвращены в госпиталь доктора Гровена.

В 23.00 патруль, состоящий из капрала и двух легионеров, исчез на ничейной земле между «Югетт 7» и крошечным ОП «Франсуаза». Больше о нем никто ничего не слышал.

Понедельник, 22 марта 1954