Поскольку Наварр был 15 марта в Ханое и разговаривал в этот день с Коньи, было очевидно, что меморандум был написан для более поздних исторических записей, а не для немедленных действий. Это объясняет, почему Наварр позволил пройти пятнадцати дням, прежде чем ответить на него в максимально краткой форме, совместимой с административной вежливостью: «Я полностью понимаю Вашу точку зрения, но не могу принять ее во внимание». Очевидно, что связь между этими двумя людьми для всех практических целей была уже нарушена.

Вторник, 16 марта 1954 года

В 01.09 Дьенбьенфу проинформировал Ханой, что южная часть взлетно-посадочной полосы должна быть использована днем как зона выброски, и что в число подкреплений должен быть включен личный состав целой артиллерийской батареи, поскольку за последние сорок восемь часов были потеряны шесть 105-мм гаубиц и восемь полных артиллерийских расчетов. В 04.48 Дьенбьенфу сообщил о среднем, переходящим в сильный дожде, и в 06.30 установил систему приоритетов для дневных выбросок с воздуха: сначала личный состав, затем новый УКВ-маяк, потом медицинские грузы, которые должны были быть сброшены на основную зону выброски. Разобранные гаубицы и боеприпасы к ним должны были быть сброшены на зону выброски «Октавия», к западу от ОП «Изабель», вслед за ними боеприпасы для пехоты и продовольствие. Боеприпасы внезапно стали приоритетной задачей, поскольку Дьенбьенфу истратил пятидневный запас боеприпасов за три дня: 12600 снарядов к 105-мм гаубицам из 27000; 10000 выстрелов к 120-мм минометам из 23000; и пятую часть из 3000 выстрелов к 155-мм гаубицам. Дьенбьенфу также предупредил, что «нейтрализация зенитной артиллерии не может быть гарантирована».

Проблема высадки подкреплений включала не только защиту зон выброски и посадочных зон от огня артиллерии противника, но также их защиту от захвата войсками противника. Это было особенно верно с зоной выброски «Октавия», которая была наконец занята после вылазки с «Изабель» в 09.00. Но противник понимал, что происходит. Довольно плотный артиллерийский огонь велся по зонам выброски личного состава и снаряжения в течении всего дня. Наконец, в 11.05, когда солнце разогнало дождь и туман, которые толстыми слоями лежали над долиной, первые волны транспортных самолетов начали высаживать первые группы 6-го колониального парашютного батальона майора Бижара.

Это была уже вторая высадка батальона Бижара в Дьебьенфу. Но теперь батальон был не таким большим и свежим как в ноябре прошлого года. С тех пор он участвовал в боях за южный Лаос и был отозван в воздушно-десантный резерв в Ханой и в аэропорт Кат-Би в Хайфоне, только для того, чтобы принять участие в жестоком ночном бою с коммандос коммунистов капитана Мин Кхана, заместителя командира 204-го батальона Народной армии. В ночь на 7 марта Хан проник на тщательно охраняемую авиабазу и прикрепил заряды взрывчатки к шести разведывательным самолетам «Кузнечик» и четырем бомбардировщикам Б-26. Преследовавшие их десантники поймали некоторых диверсантов, но это было слабым утешением в свете потерь, понесенных и без того слабыми военно-воздушными силами Франции в Северном Вьетнаме.

Несмотря на это, 613 десантников (из которых 332 были вьетнамцами), болтавшиеся в своих парашютных подвесных системах над «Октавией», были приятным зрелищем для усталых защитников Дьенбьенфу. За ними также последовали еще 100 человек пополнения для 1-го парашютного батальона Иностранного легиона и 8-го ударного парашютного батальона; три полных орудийных расчета из 35-го воздушно-десантного артиллерийского полка завершили дневную выброску личного состава. Несмотря на артиллерийский огонь, высадки прошли на удивление хорошо — без сомнения, потому что они были рассредоточены по довольно широкой территории двух зон высадки, которые артиллерия коммунистов не могла как следует накрыть одновременно. Более того, 6-й колониальный парашютный батальон был опытной элитной частью, хорошо знакомой с местностью. Таким образом, только двое человек, один убитый и один раненый, были отнесены на счет действий противника. Еще двое пострадали при прыжке, сам майор Бижар и врач батальона, лейтенант Ривье, оба вывихнули лодыжки. Бижар доковылял до близлежащего ОП «Изабель» и взял там джип, который зигзагообразным курсом доставил его в штаб де Кастра. В 16.30 весь батальон и остальные пополнения, сопровождаемые танковым эскадроном капитана Эрвуэ, невредимыми достигли Дьенбьенфу. Одна рота из 6-го батальона на время переместилась на истощенный ОП «Анн-Мари», в то время как остальная часть батальона пересекла Нам-Юм под огнем и расположилась на склонах высот «Элиан-1» и 4. В 18.58 Дьенбьенфу сообщил, что все выброски прекращены и все сброшенное успешно доставлено в безопасное место.

Артиллерийский огонь Вьетминя продолжал наносить ущерб. Последние два разведывательных самолета «Кузнечик» были уничтожены в тот же день, и прямым попаданием противника был подожжен склад бомб с напалмом. Хотя никто не пострадал, пожар накрыл лагерь удручающим грибовидным облаком дыма. На местах имели место просачивание коммунистов с западной, северной и восточной сторон ОП «Анн-Мари». Ближе к вечеру снова возросло давление на ОП «Доминик». Тем не менее, репутация майора Бижара и 6-го колониального парашютного батальона была такова, что осажденные, от командиров до раненых в подземном госпитале майора Гровена, снова начали набираться храбрости: в конце концов, Бижар бывал в самых отчаянных ситуациях в Индокитае и всегда выходил из них живым. Во второй половине дня 16 марта де Кастр издал приказ на день, который был передан всем подразделениям в долине и, вероятно, был адресован как им, так и подслушивающим врагам:

«Мы ведем в Дьенбьенфу сражение, в котором будет решена судьба всей войны в Индокитае.

Мы получили несколько довольно сильных ударов и потеряли много людей, но их сразу же заменили два воздушно-десантных батальона. Еще пять из них готовы к высадке.

Наша артиллерия цела и готова ко всем оборонительным огневым задачам. Орудия, как и артиллеристы, были сброшены с парашютами.

Следовательно, прибывшие подкрепления вполне компенсирует наши потери. Вьеты не могут сказать о своих того же в той же мере.

Возможно, вы удивлены, тем, что не видите больше бомбардировщиков, но следует понимать, что текущая погода не позволяет выполнять все задачи.

При самом первом прояснении неба, вся воздушная мощь, доступная в Индокитае, будет над Дьенбьенфу.

Здесь все зависит от нас. Еще несколько дней и мы победим, и жертвы, принесенные нашими товарищами, не будут напрасны.

Подпись: де Кастр».

Личные чувства де Кастра были выражены в двухстрочной телеграмме, которую он отправил в 17.30 в Ханой:

«Лично генералу Коньи. Нынешняя ситуация требует постоянной готовности одного батальона для переброски по воздуху. Подпись: де Кастр».

Коньи в 22.25 ответил столь же лаконичным сообщением, в котором де Кастру