ведь в твой сон припёрлась! И всё тут превратила в твою комнату! Не веришь? Тогда смотри.

Не успев ничего понять из сказанного, человек внезапно увидел, что и он, и его собеседница оказались на небольшом скальном выступе, находящемся близко от вершины огнедышащей горы. Земля под ногами ощутимо содрогалась, а совсем недалеко, над головой, вверх вылетали горящие, огненные сгустки. Вокруг них, в воздухе пролетали камни, и медленно оседали клочья пепла. Беззвёздное небо было абсолютно чёрного, бездонного цвета. От непрекращающегося ни на мгновение грохота, человек не слышал ни одного слова, что выкрикивала ему рыжая проказница, которая уже успела размазать по щекам чёрную сажу. Она подошла вплотную к нему, и приблизилась к самому уху:

– Назад пойдём?

Смертельно перепугавшийся человек смог только покивать. Они тут же вновь оказались в привычной обстановке, но от одежды всё равно пахло гарью, а рыжая собеседница весело улыбалась, показывая ему красный язык. Её мордашка так и осталась чумазой.

– Продолжаем разговор? – весело спросила кудряшка, и увидев кивок, заговорила:

– Вот видишь? Василиск меня из-за того боится, что я ему в любой момент могу зеркало перед мордой выставить. А у него от этого понос начинается. Потому как сдохнет в тот же миг! Вот така уха из петуха!

Произнеся последние слова, рыжая замолчала, и принялась сосредоточенно ковырять пальцем в носу, с усмешкой поглядывая на собеседника. Закончив, тщательно очистила «орудие труда», вытерев его о боковую сторону стула, и продолжила:

– Так-то интересный гад – Василёк этот, уж сколько небылиц про него ходит! Что и петух яичко сносит, а потом жаба на навозной куче его высиживает, а после уже гадёныш этот вылупляется. Как вспомню, так смех берёт. Вот сам посуди, – тут девочка закрыла глаза, выпрямилась, и басовитым голосом начала декламировать, – «Выползла из под дуба-сороковца, из под ярого руна сама змея Скарапея, переваливаясь на своих гусиных лапах, двенадцать голов у неё – пухотныя, лютые все, рвотные, блевотные, тошнотные, волдырные да рябые…», ну какая же ерунда! Кишки от смеха порвать можно! Глупости всё это, на самом деле Василёк этот в другом мире живёт, а сюда может наведаться, есть у него такое умение. И самое главное – он всегда пасётся около ардевоса. Шибко любит он эту жижку! Да озёра с болотами. И – никого не боится! Только меня одну!

Сказав это, смешливая шалунья спрыгнула со стула, и уперев ручонки в бока, принялась отплясывать, напевая при этом своё: «Пум-бурум, бурум-пум-пум!». Сделав вокруг стула несколько таких плясовых кругов, девочка опять взобралась на своё место, и взглянула на человека:

– Ну а ты чего молчишь? Ничего не спрашиваешь, не объясняешь? Ростом-то вона каков вымахал! А ума не набрал чоли? Ну, или бы хоть песенку какую спел, а? Или байку весёлую сплети!

Человек пожал плечами:

– Да не знаю я песен. И стишков не помню никаких.

Девочка вытянула перед собой раскрытую ладошку:

– Подожди, тогда послушай меня, сейчас спою, – залезла ногами на стул, развела в стороны руки, и задрав подбородок вверх, загорланила:

Ох, и дурна, дурна моя головушка,

По степи хожу, пьяна душой,

Где же ты, краса моя зазнобушка,

Удиви, явись передо мной!

Закончив куплет, покряхтывая, вновь переместилась в сидячее положение, и взглянула Безымянному прямо в лицо:

– Эй, ну хватит грустить, давай, напряги усталый мозг, и спроси самое главное. Давай, не раздумывай!

Человек поднял голову, их глаза встретились, было заметно, что он погрузился в себя, задумался, но через некоторое время развёл руками:

– Почему я ничего не помню?

В это момент рыжая непоседа соскочила со стула, и закружилась в танце, комично приплясывая при этом:

– Ну вот, наконец-то запор пробило!

На мгновение остановилась, задумчиво произнесла:

– Или затор? – и тут же снова пустилась вприпрыжку вокруг стула:

– А-а, не важно! Человече, так это и есть главный вопрос!

Сделав несколько кругов, плясунья остановилась, утёрла нос ладошкой, оставив на чумазой щеке полосатые полосы, и вновь обратилась к молчавшему собеседнику:

– А теперь скажи мне, как сюда пришёл, помнишь?

– Ворота открылись, и я зашёл.

– А потом?

– Потом подошёл Смотритель, и сказал, что давно ждёт, и мы сразу пошли сюда, то есть в дом.

– А к воротам как подошёл, помнишь?

Человек наморщил лоб, глядя себе на колени, потом покачал головой:

– Нет, не помню.

Девочка махнула ладошкой:

– Ну ладно, это после. Давай, продолжай, что дальше было.

– А дальше Смотритель проводил меня в дом, показал комнату, после я там немного пожил, и затем он отвёл меня к полянке с травой, и научил, как её собирать и сливать отжим в большой чан.

Девочка внимательно смотрела на него:

– Ну, и что потом?

– Потом он давал мне ардевос, я его выпивал, и он объяснял, что я вижу. Рассказал