Слышу в ее речи акцент .

Безмолвно киваю.

— Меня Бахмал зовут, — отвечает без особого энтузиазма.

— А я Ксения, — представляюсь новым именем.

— Тебе повмест что твоя соседка я.

— Почему? — интересуюсь и сажусь на кровать, предназначенную для меня.

— Потому что я ни с кем не конкурирую. Месяц назад меня купили на полгода и мне нет дела до остальных, — она ловко переворачивается со спины на живот и потягивается.

Ее грация напоминает дикую кошку. Стройную, гладкошерстную пуму.

Она совсем не похожа на восточных девушек, которых я привыкла видеть за кассами супермаркетов. Видимо, здесь не только получают прибыль от товара, но и хорошо вкладывают в него.

— Кто тебя купил? — спрашиваю на автомате.

— Один араб. Он бывает в Питере раз в неделю по делам, вот и захаживает.

— Он тебе нравится?

Она заходится истерическим смехом и качает головой.

— Мы же с тобой не в «Клуб Романтики» играем, и ты попала совсем не в то место, где хоть что-то может нравится. Но что лучше: когда тебя трахает один мерзкий мужик или несколько?

Молчу. Разве можно из этого выбрать что-то? Мурашки в очередной раз делают забег по телу.

— И как здесь живут, проводят время?

Спрашиваю, а сама исследую свою прикроватную тумбочку. Много всякой косметики. Красивые тюбики с яркими этикетками. Некоторые фирмы мне знакомы, некоторые вижу впервые. Продукты которые узнаю, стоят достаточно дорого. Мои догадки находят подтверждение.

— Днями посещаем городскую библиотеку, вечером ходим в оперу. Проходим курсы этикета, прогуливаемся по музеям.

— Правда? — перевожу изумлённый взгляд.

Мой мозг начинает активную работу, прикидывает возможные варианты отступления. Способы побега.

— Дура что ли?

Бахмал выгибает изящную бровь, и весь ее вид разрушает все мои внезапно обретенные надежды.

— Единственные курсы которые тебе удастся пройти здесь будут на тему: как не порваться, когда тебя будут в два хера драть, Ксюша.

Ее акцент искажает мое новое имя. Оно и изначально вызывало отторжение, а теперь и вовсе кажется инородным. Впиваюсь ногтями в ладони. Прячу дичайший испуг.

Леон бы не бросил меня на произвол судьбы. У него обязательно есть какой-нибудь хитроумный план о котором я не знаю, для того чтобы по глупости нас не выдать.

— И все же? — продолжаю гнуть линию.

— Общаться между собой не запрещено, — продолжает снисходительно, — но никто здесь особо к этому и не стремится. На передвижение по дому запрета тоже нет, в обычные дни. На заднем дворе есть бассейн. На первом этаже бильярдная и даже небольшой кинотеатр. Пару раз в неделю к нам приезжает косметолог. Перед и после предстоящего события врач. Вот и все развлечения, Ксюша.

— А сколько всего девушек в доме?

— Пятнадцать или двадцать. Не считала. Какая к черту разница?

Есть разница. Чем меньше здесь обитателей, тем больше вероятность что обратят внимание на меня.

— Не переживай, скучать не придется. Пополнение у нас редко, а гости любят свежее мясо.

Смотрю в ее темные, колдовские глаза и мне начинает казаться, что она умеет читать мысли.

— А ты... Ну до араба...

Не могу произнести это вслух, слова застревают в горле.

Бахмал поднимается, бесстыдно сбрасывает со своего тела халатик и демонстрирует обнаженное тело.

Проводит пальцами по животу, огибает бугристые отметины которые складываются в корявые буквы и образуют короткое «шлюха».

— На первом приеме мне тоже казалось что я могу что-то изменить. Мне доходчиво объяснили, что это не так. Кровью и калёным железом.

Она приближается ко мне и в нос ударяет сладкий аромат восточных пряностей.

— Чем больше будешь сопротивляться, тем больше распалишь их желания. Лучше сама встань на колени. И выбрось из своей головы всякие надежды на то, что тебе кто-то поможет.

Мне повезло, что мой араб не умеет читать по-русски.

Она исчезает за дверью в душевую, а я ещё несколько минут сижу не в силах пошевелиться.

Свежее мясо. Каленое железо. Кровь.

Единственное что меня сейчас волнует, это дата. Число и месяц, когда в стенах этого дома в очередной раз разверзнется пекло.

Начинаю свое утро с изнурительной тренировки. Обхватываю ладонями перекладину и подтягиваюсь. Сбиваюсь со счета. До онемения всех мышц, до искр из глаз. До сбитой к чертям собачьим дыхалки. До тех пор пока деревянные пальцы отказывают и я пыльным мешком опадаю на жёсткий мат. Вчера вечером я вернулся в свой дом. Единственное место, в котором прежде чувствовал себя спокойно. Долго внушал себе это чувство, прививал никчёмный отросток. Сложно вообразить себе то, чего у тебя никогда не было, но у меня получилось. Только вот с вчерашним возвращением все разлетелось прахом. Я словно с цепи сорвался. Потерял покой и сон. Обезумел от непонятного ощущения внутри себя. Это и коробило больше всего. Ныло, гнило, разлагалось внутри. Мне казалось я и сам разлагаюсь как труп и отовсюду несёт этой вонью. Презирал всегда наркотики. Терпеть не мог состояния, когда терялся контроль над собственным телом и разумом, а в итоге словил мощнейший передоз. Все мысли об одном. В зеркало на свою рожу смотрю и ржать хочется. Жадно пью воду из бутылки и не могу напиться. Жратва не насыщает. Вода не утоляет жажду. Внутри будто дыру просверлили и все проваливается в нее. Лёгкие саднит, потому что не могу вдохнуть ее запах и гробовая тишина вокруг, потому что голоса ее не слышу. Как малолетний сопляк с хером наперевес, стоит вспомнить как дрожала под моими пальцами. И дикая ненависть к себе самому, потому что собственноручно отправил Ягодку на заклание. И тут же понимаю, что ни хрена другого сделать не мог. Король набрал утром. Предсказуемо. Мог бы не утруждаться. Без предстоящей встречи знал, что попросит. И ее бы нашли, перерыли весь город. Даже если бы той ночью собственными руками задушил, из под земли бы достали. Я в этом не мог с ним соперничать. Никогда не гнался за властью, не работал в этом направлении. Человек-невидимка. Бестелесный фантом. Тень, которая когда-то побраталась со смертью. Подо мной не лежал целый город, я был всего лишь призраком, как и тысячи таких же, сложивших здесь останки. В городе построенном на костях, оказалось очень просто сойти за своего.

Я уже направлялся к Королю, когда передумал и сменил маршрут. Ни бессонная ночь, ни занятия спортом не выбили из меня и доли агрессии. Я затеял эту игру сам и не имел права бездарно спалиться, ведомый банальным гневом. А я бы раскрыл карты. Расхуярил бы его рожу о мраморный стол в кровавую юшку, если бы тот посмел произнести приговор.