— Сегодня вечером я понесла готовый заказ. Не очень далеко от моего дома. Младшего оставила с Олавом и велела никому не открывать. А когда вернулась, дом был открыт, сын исчез, а младенец плакал, — она сделала еще глоток, пытаясь подавить подкатывающий к горлу спазм, и с дребезжанием опустила чашку на кофейный столик. — На комоде нашла это, — девушка протянула эльфу свернутую вчетверо записку.

Мужчина пробежался по ней взглядом, брови нахмурились, а лицо приняло жесткое выражение.

— Это отец детей. Пишет, что, Олав уже взрослый и должен помогать ему в лавке. А раз ребенок теперь будет жить с ним, платить на его содержание он не собирается. Младшего как порядочный человек оставляет с матерью, но расходы на него уменьшит вдвое, так как, — тут Марк зачитал текст: — "ест меньшой мало и с груди, а значит и средства на еду ему не требуются". А если она будет жаловаться, что ей не хватает денег на младенца, грозится забрать и его.

Гостья слушала и тихо плакала, а внутри Анны бушевало негодование.

— Он же просто платить не хочет, на детей тратиться жалко. Если Вэон узнает, он его… Я не знаю, что он с ним сделает.

— Прошу, помогите забрать у него сына! Мне не к кому больше обратиться, у меня нет родных в этом городе. Я кое-что скопила, заплачу, — умоляла женщина.

— Где он живет, ваш бывший муж?

— За городом, у его родителей большое хозяйство.

— Сколько там мужчин?

— Он, отец и двое братьев.

— Ладно, справлюсь, — Марк встал и направился в сторону своего кабинета, но резко остановился. — Проклятье!

— Что? — все разом обернулись на него.

— Я отпустил экипаж до утра, а в это время сложно что-то найти.

— Возьми мой, — тут же нашлась Анна.

— Я могу помочь, если вы обещаете, что Анна останется здесь и будет в безопасности, — отозвался охранник.

— Я присмотрю за малышом и дождусь вас. И потом, на мне охранный артефакт, — успокоила она мужчин.

— И прислуга в доме, думаю, она в безопасности, — эльф посмотрел на мага и тот кивнул. — Оденусь и едем. Покажете, где живет ваш благоверный, — обратился он к белошвейке.

Когда все вышли, дворецкий замкнул дверь, а Анна с ребенком прошла в комнату, где жила раньше. Она стояла у окна и смотрела на сгущающиеся сумерки. Вряд ли получится скоро вернуться во дворец. Вэон будет волноваться. Разозлится, наверное. Неспокойно. Теплый комок у нее на руках закряхтел, прогоняя неприятные мысли. Она посмотрела на маленькое личико, приложилась губами ко лбу. От кожи младенца пахло материнским молоком — давно забытый запах, утерянный где-то там, в ее прошлой жизни. В груди защемило, Анна закрыла глаза, чувствуя, как они наполняются слезами. Она бы сейчас отдала все, чтобы вновь увидеть дочь. Глубоко вздохнула и тихо затянула колыбельную про поющего где-то за печкой сверчка.

***

Вечера бывают разные: тихие и уютные, располагающие ко сну, или, как этот: наполненные томящим душу ожиданием и мучительной неизвестностью. Дворец погружался в сон, а Анна до сих пор не вернулась. Вэон уже тысячу раз пожалел, что не поехал с ней. В своих первых отношениях он учился доверять и не думал, что эта наука окажется такой тяжелой. Он сидел в своем кабинете в надежде, что, когда она вернется, он первым услышит ее шаги.

Когда стало неприлично поздно, чтобы засиживаться в гостях, на смену ревности пришла тревога. Почему-то он был уверен, что Анна не стала бы испытывать его терпение без причины. К тому же при ней был его человек. "Может, в дороге что-то произошло? Поломались, и теперь стоят и мерзнут посреди улицы или идут пешком?". Вэон схватил с кресла подбитый мехом плащ и приказал подогнать к главному входу экипаж.

Однако по дороге к имению Марка ему не попалось застрявших повозок, да и прохожих на улицах почти не было. И сейчас он сидел в карете напротив его дома и смотрел на одиноко горящий в одном из окон свет. Вторгаться в чужое жилище в такой час — наглость даже для короля. Однако беспокойство пересилило чувство стыда и он коснулся покрытых инеем металлических ворот.

Голос из-за двери долго расспрашивал, кто да зачем. Когда ответил, что разыскивает Анну, велели обождать. Откуда-то из-за дома, с заднего хода, наверное, к нему подошли двое — мужчина в возрасте и знакомая девушка-служанка. И только когда она признала в нем Повелителя, его впустили и проводили к Анне.

Дом спал, а от витража в двери комнаты для гостей лился мягкий свет. Вэон осторожно нажал на ручку и заглянул внутрь: блики от камина и пара свечей в канделябрах создавали приятную глазу полутьму. Стараясь не шуметь, он прошел по мягкому ковру. На широкой кровати рядом с младенцем тихо спала Анна. Совсем близко, уткнувшись в пушок на маленькой головке и грея в одной из ладоней детскую пяточку. Он замер, не в силах оторваться. Словно ему позволили увидеть что-то сокровенное и желанное, что доступно не всем. Вэон сел в кресло напротив и не сводил со спящих взгляда.

Дроу верят, что их судьбами руководят боги. И если какой-то темный эльф сбивается с пути, те посылают заблудшему подсказки. А коли нерадивый не захочет их слушать, прибегают к более неприятным методам. Впервые он засомневался в благосклонности богов, когда погибли его родители. С тех пор боги словно исчезли из его жизни. Его отцу, деду и всем, кто когда-то садился на трон, они посылали истинную пару. И лишь его наказывали молчанием.

Они словно смеялись над ним, показывая то, чего он никогда не получит. Ее отражение в Источнике истины, аромат, который чувствовал только он, необъяснимая тяга при первой встрече, да и сама встреча — на грани невероятного. Он вспомнил, как камень принял данную Анне клятву. Что это было? Издевка или… Вэон поднялся и, поцеловав свое спящее сокровище, вышел.

Анна в безопасности, с помощью он опоздал, да Марк и без него справится, если верить тому, что рассказала прислуга. А ему сейчас были нужны ответы и, почему-то казалось, у Доры они были.

В окнах маленького домика теплился свет, и он вошел без стука. Перевесил плащ через спинку стула и откинулся на соседнем, напротив сидящей за столом старушки.

— Почему не спишь?

— А чего ложиться, коли гости на носу, — пробубнила Дора, штопая натянутый на кулак носок.

— Меня ждала?

— Весь день из головы нейдешь.

— Смотрю я на тебя — силы большой не чувствую, не маг ты, хоть