в Кнеппе, что привлекает сюда орды ее поклонников. Каждое лето они приходят на ферму, размахивая гниющей рыбой, вонючим сыром и грязными подгузниками в качестве приманки, чтобы выманить эту неуловимую и своеобразную бабочку. «Просто не верится, что дикие животные возвращаются так быстро, и первыми приходят насекомые», – говорит Три.

Возрождение насекомых, очевидно, пошло на пользу пернатым, так как в Кнеппе теперь регулярно появляются редкие виды птиц, например горлицы и соловьи. Но есть еще один плюс, который может заинтересовать даже самого несентиментального фермера: бурно размножающиеся навозные жуки затягивают навоз в землю, обогащая почву питательными веществами. Благодаря насекомым истощенная почва восстанавливается с фантастической скоростью. По оценкам ООН, в результате эрозии из-за жесткого режима интенсивной обработки, вспашки и применения химикатов ежегодно во всем мире исчезает до 40 миллиардов тонн верхнего слоя почвы. «Если перейти на естественные методы управления фермой, включая принятие и даже поощрение размножения насекомых, можно заработать больше, так как вложения не требуются, вы не разрушаете почву и выращиваете органические продукты, которые стоят дороже, – поясняет Три. – Восстановление почвы помогло бы решить почти все текущие проблемы человечества, включая глобальное потепление.

Вопрос в том, смогут ли люди осознать это в ближайшее время, чтобы предотвратить дальнейший ущерб.

Три убеждена, что все фермеры, даже те, кто не является полным собственником своих земель или не располагает территорией, подходящей для глэмпинга – экотуризма, могут убрать руки с руля и позволить природе взяться за дело. Это не восстановление дикой природы в полном смысле этого слова – в Кнепп не вернулись высшие хищники, например волки, преобразившие Йеллоустонский национальный парк США в 1990-х годах, или даже такие существа, как бобры, популяции которых в последние годы успешно восстанавливают в некоторых уголках Великобритании. И все же это «дикая местность», как следует из названия книги Три о Кнеппе. Это лишь частичная передача контроля природе, а не полная реставрация «по книжке». «Существует распространенное заблуждение, что ревайлдинг – это возвращение к тому, что было раньше, – говорит Три. – Даже за последние пятьдесят лет окружающая среда так сильно изменилась, что воссоздать прошлое не получится.

Речь идет о повторном внедрении инструментов природы для формирования динамичности в настоящем и новой экосистемы в будущем».

Другая, более приемлемая парадигма тоже вполне доступна. Два бедствия, обрушившихся недавно на Британию, – пандемия коронавируса и Брексит – потрепали страну, но также создали неожиданный побочный эффект, предоставив насекомым более приемлемые условия жизни. Из-за пандемии стрижка травы на обочинах дорог – важной среды обитания насекомых – прекратилась. Полевые цветы разрослись, что привело к потрясающему всплеску восстановления фауны: на одном небольшом участке придорожной растительности в Дорсете обнаружили половину всех известных видов британских бабочек, включая голубянку карликовую, самую маленькую бабочку в стране. Тем временем болезненный выход Великобритании из Европейского союза стал причиной огромного переворота в сфере сельскохозяйственной политики, когда на смену субсидированию фермеров Евросоюзом пришли национальные выплаты, предусматривающие восстановление почв, сокращение использования пестицидов и расширение лесных угодий.

Стали распространяться различные амбициозные идеи, например, отдать четверть Британии на откуп природе, чтобы земли, непригодные для земледелия, такие как Кнепп, вновь наполнились бурлением жизни. Преданные защитники природы сумели восстановить даже, казалось бы, утраченные виды, например подземного шмеля, который когда-то обитал по всей Южной Англии, но в 2000 году был объявлен вымершим из-за постоянного разрушения лугов – предпочтительной среды обитания вида. За последние десять лет из Швеции доставили десятки маток шмеля, чтобы восстановить его популяцию в графстве Кент, на галечных пляжах и болотах мыса Дандженесс. Благодаря незначительным манипуляциям дружественных землевладельцев (например, перемещение скота на новые пастбища и восстановление полевых цветов) не только подземный шмель, но и другие его собратья вновь загудели на лугах.

Однако перестроить или восстановить несколько изолированных участков в нашем истощенном промышленностью мире недостаточно. Как говорится в крупной научной работе по проблемам борьбы с кризисом насекомых 2020 года, мы должны не только защитить все – от величественных тропических лесов до заросших сорняками обочин железнодорожных путей – пристанища насекомых, но и объединить их. «Усилия по сохранению в основном были сосредоточены на харизматической мегафауне, особенно на птицах и млекопитающих, а взаимосвязи экосистем внимание почти не уделялось», – пишут ученые. До настоящего момента под коридорами дикой природы, как правило, понимались специальные мосты или проходы для обеспечения миграции вилорогих антилоп в Йеллоустоуне, северных оленей в Швеции или красных крабов острова Рождества. Теперь в число этих животных включили насекомых. Насекомым нужны безопасные коридоры для перемещения между подходящими ареалами обитания для поддержания генетического разнообразия, доступа к лучшим источникам пищи и возможности бегства при неумолимом наступлении климатических изменений. Изолированные резерваты смогут обеспечить все это, только если насекомые рискнут добраться до них через пелену химикатов и бетонные площадки.

Идея выделения места для насекомых на пахотных землях до недавнего времени казалась настолько нелепой, что ее сторонница Стефани Кристманн столкнулась с насмешками со стороны ученых-аграриев, когда отстаивала свою точку зрения десять лет назад. «Меня сочли чокнутой активисткой "зеленых". Они просто посмеялись надо мной», – вспоминает Кристманн. С тех пор веселье несколько поутихло. Кризис насекомых пришелся на то время, когда фермеры осознали ценность опылителей. Европейский союз уже много лет платит фермерам за создание полос полевых цветов, однако эти меры продвигаются с переменным успехом: землевладельцев просят посеять кучу растений, которые не приносят постоянной прибыли и считаются сорняками.

Кристманн полагает, что для фермеров существует более приемлемая альтернатива, которая может стать основной для многих стран, особенно тех, которые не включены в план Европейского союза по сохранению опылителей. Она несколько лет бродила по полям всего мира, от Узбекистана до Марокко, знакомя фермеров с простым, но революционным предложением: почему бы не сажать по краям полей и на неиспользуемых участках травы, специи или фрукты? Огурцы, вишня, клубника – фермер может выбрать наиболее приемлемый вариант, но результат при этом будет по большему счету тем же. Это сеть благоприятных для опылителей мест обитания, пронизывающая поля и, что особенно важно, приносящая доход. Сначала Кристманн столкнулась со скептицизмом: если ее так беспокоит опыление, почему бы просто не купить ульи с медоносными пчелами? Когда эта сомнительная поросль, растущая рядом с посевами, начнет приносить деньги? Но примерно через год землевладельцы оценили все преимущества такого подхода. «Они почувствовали себя уважаемыми людьми, частью команды, – рассказывает Кристманн. – Эти фермеры стали героями, защитниками опылителей».

Такие эксперименты не только вернули на поля диких пчел, мух, ос и других опылителей, но и сократили численность вредителей, в некоторых местах наполовину. Как показало одно исследование,