С жесткой инструкцией: на север никого не пускать.

Просочиться мимо заставы было затруднительно: с одной стороны море, с другой — горы.

Еще одну заставу тремя днями позже Черепанов отправил на дорогу, что вела в Антиохию из Рафаны и Пальмиры. Хотелось верить, что подобными мерами удастся, если не остановить, то хотя бы придержать распространение эпидемии.

* * *

Информация об эпидемии пришла в Антиохию довольно быстро. И вызвала легкую панику среди населения. Легкую, потому что местная медицина оказалась на высоте. Необходимые меры были приняты немедленно. Во-первых, немедленно принесены щедрые жертвы богам (особо — богу-целителю Асклепию-Эскулапу), во-вторых, все общественные помещения города (включая дворец наместника) были окурены соответствующими болезнегонными благовониями. Да и дома жителей теперь буквально источали запах ладана и прочих «античумных» препаратов. Существенно выросли продажи специальных амулетов, «охранных» настоек и иных традиционных средств защиты. Жители сирийской столицы украшали себя «противочумными» татуировками и рисунками, которые должны были защитить естественные отверстия тела от проникновения болезни.

Некоторым скептикам, правда, даже эти, проверенные веками и предками, меры показались недостаточными. И они сочли необходимым покинуть город и укрыться в сельской местности, пока боги не загонят болезнь туда, откуда выпустили. В последнюю группу вошли и Корнелия с Анастасией. Под давлением мужей. Хотя Черепанов очень надеялся, что предпринятые им меры сработают, и чума до Антиохии не доберется.

Для начала он известил местных эскулапов о происшедшем в Тире. С подробным описанием симптомов. Чем черт не шутит: а вдруг у антиохийских медиков есть более мощные средства профилактики, чем возжигание благовоний и зарезанные на алтарях ягнята.

Оказалось, средства имелись. И иммуностимуляторы растительного происхождения, и специальные диеты. И термальные процедуры с ароматерапией.

Геннадий немедленно выделил часть городского бюджета на поддержку бесплатной медицины, но более полагался на карантин. Заставы на дорогах были усилены. С пытающимися проникнуть через кордоны обходились жестко: издали били стрелами. Черепанов провел небольшую лекцию для легионеров Девятого Клавдиева и теперь бойцы точно знали: по ту сторону кордона (ныне и впредь — до особого распоряжения) обитает мучительная смерть.

Гавань в Селевкии тоже была заблокирована. Все, прибывающие с юга суда (теперь уже точно было известно: чумной корабль прибыл из Африки) брались на карантин. Инструкции, данные портовой охране, были просты. На берег не пускать. Самим на борт не подниматься. Кормить за счет казны. Поднимать пищу на борт в корзинах. Корзины после использования сжигать. Срок карантина — тридцать дней. Не будет заболевших — выход на берег разрешить, или пусть следуют, куда пожелают.

— Хватит ли тридцати суток? — усомнился Коршунов. — Вдруг у этой заразы инкубационный период больше?

— Понятия не имею, — ответил Геннадий. — Медицина еще не определилась.

Ну да, антиохийские эскулапы всё еще спорили, с какой именно «демос» столкнулось несчастное население. Трудный выбор, сами понимаете: налицо лихорадка — характерный симптом пандемос, и в то же время имеют место быть черного цвета опухоли, неоспоримо свидетельствовавшие о накоплении в организме неправильных жидкостей, то есть — не менее характерный симптом эпидемос. Надо отметить, что Эскулапов жрец в Тире определился быстрее. Может потому, что не имел медицинского образования, а может потому, что видел больного воочию. Антиохийские-то лекари рассуждали чисто теоретически и пересекать кордоны в разрешенном направлении не собирались. Оно конечно сказано в клятве Гиппократа, что больным время от времени следует помогать безвозмездно, однако — в разумных пределах.

— …Однако, — продолжал Черепанов, — Нам тридцати дней точно хватит, потому что через тридцать дней, Лёха, мы с тобой должны быть далеко отсюда.

Это был их первый серьезный разговор после возвращения Черепанова. До того у Геннадия просто времени не было.

— Вот как? И куда же мы с тобой пойдем? — поинтересовался Алексей.

— В Рим.

— Значит все-таки Рим… — задумчиво проговорил Коршунов. — Значит ты, Геннадий Павлович, все же надеешься, что наградят нас господа из Палатина не усекновением главы, а чем-нибудь более приятным?

— Ни на что я не надеюсь, — проворчал Черепанов. — Посулить награду, а потом спустить шкуру — это как раз в римской традиции.

— Согласен, — кивнул Алексей. — Сколько времени понадобится Аптусу, чтобы привести Первый Парфянский в походный режим?

— Не понадобится, — сказал Черепанов. — Они остаются здесь. И Первый Парфянский, и Девятый Клавдиев…

— Стоп! — перебил его Алексей. — Мы что же, голыми и босыми в Рим отправимся? Надеешься, что Корнелия заступится за тебя перед братиком?

— Надеюсь, — кивнул Геннадий. — А чтобы надежда эта была весомой, с нами пойдет твой Первый Германский.

— Интересное предложение, — одобрил Коршунов. — Но почему только один легион, если можно взять минимум три?

— Нет! — отрезал Черепанов. — Только Первый Германский. А резоны такие: во-первых, мы идем не воевать, а договариваться. Во-вторых, забрать Парфянский и Клавдиев — значит, оголить провинцию. Тем более, Клавдиев сейчас плотно занят на остановке эпидемии. И наконец, в-третьих, подготовить за две недели такой переход для трех легионов я точно не смогу.

— А для одного — сможешь?

— Да. И попозже расскажу подробнее. Почему беру твой легион, а не мой, надо объяснять?

— А чего тут объяснять, — пожал плечами Коршунов. — Твой легион — он не только твой, но и римский. Конечно, Ингенсы за тебя глотку порвут, да и в Скорпионе я не сомневаюсь, однако младший состав в случае заварухи придется ублажать и подмазывать. А мои варвары, они лично мои. Да и золото у них и так уже при ходьбе из штанов сыплется. Только у меня, дружище, встречное предложение: на хрена нам Рим? Давай-ка двинем напрямик, через Армению, прямо в Трапезунд. А там раздобудем корабли и по родному Черному морю — домой, в Херсонес.

— С каких это пор Херсонес — наш дом? — поинтересовался Черепанов.

— А у меня там — недвижимость! — ухмыльнулся Алексей. — Здоровенное такое поместье. И вообще всё схвачено. С местными — дружба, по соседству тоже друзей хватает. Даже в Боспорском царстве свой конкретный человек имеется. А уж о готах-герулах, думаю, тебе напоминать не надо. Ты даже представить себе не можешь, в каком авторитете мы с тобой там будем: с нашими парнями и с нашим золотом. Запросто собственную империю организовать можем. Без всяких высоких политик и прочих подлостей! Как тебе такая перспектива, Генка?

— Хорошая перспектива, — одобрил Черепанов. — Однако в Рим все же идти придется. Есть у меня там кое-какие незавершенные дела и… Понимаешь, Лёха, я …

Геннадий замялся, но потом всё же выдал: