— В общем так, Леха: я поклялся Коре, что она непременно еще раз увидит Рим! Потом — хоть куда. Хоть в твою любимую Скифию-Готию. Но Рим — обязательно! Извини, но иначе — никак. Я ведь слово дал!

Алексей глубоко вздохнул… Хотелось ему сказать, что глупо рисковать любимой шкуркой (да и не только своей) ради жениного желания…

Но поставил себя на место друга и понял, что вариантов нет.

— Что ж, — произнес он как можно бодрее, — на Рим и я еще разок глянул бы с удовольствием. Да и волки мои тоже будут не прочь. Где еще можно вкусно потратить персидское золотишко, как не в столице?

— Эх, Лёха! — Черепанов расплылся в улыбке, потянулся обнять друга да стол помешал. — Эх! Не забуду, брат!

— Ерунда! — Алексей бодро осклабился. — Мелочи жизни! Ты меня вообще с креста снял! А теперь, дружище, вели подать вина. Того, девятилетнего. Надо нам с тобой, чувствую, выпить! За успех будущего вояжа, ну и для профилактики. Я слыхал, нет лучшего средства от болезни, чем алкоголь.

— Так и есть, — согласился Черепанов. — Мы в Африке этим методом ежедневно профилактировались. Только вот алкоголя у нас нет — сушнячок один слабенький.

— Э-э, брат, это ты зря! Здешнее винишко, оно очень даже ничего! — со знанием дела произнес Алексей. — Главное — воду в него не лить!

Так был решен главный вопрос о будущем великом походе через полмира.

Теперь оставались сущие мелочи: организовать, подготовить и осуществить.

Кое-что Черепанов уже сделал. Договорился с «морским» префектом об аренде либурн. Кроме префектовых удалось нанять и прикупить еще несколько.

Итого набралось тридцать шесть боевых корабликов. И еще — зерновозы.

Тридцать шесть либурн могли без особого напряжения взять на борт полторы тысячи человек. В принципе на них можно было загрузить и втрое больше, но не для дальнего плавания. А еще — припасы в дорогу. И нажитое непосильным трудом имущество. И самое главное — лошади. Замечательные персидские строевые кони, без которых коршуновские катафрактарии превращались в обычную (пусть и весьма умелую) пехоту.

Вариантов получалось два. Загрузиться на трофейные зерновозы (их у Коршунова было достаточно для перевозки не двух, а десяти тысяч лошадок) и полностью положиться на волю ветров. Или — разделиться.

Победил второй вариант. Время поджимало. Очень хотелось попасть в Италию до зимы. Италийские дороги не раскисают, но холодное время года — не лучшее время для путешествий. Особенно, морских.

Решили. Пехота вместе с большей частью добра отправляется морем. Либурны и два зерновоза. Торговые корыта, если что, можно было просто взять на буксир. Это была обычная практика. Отработанная.

А вся кавалерия путешествует сушей.

По замыслу Черепанова флот должен был выйти из сирийской Селевкии и двинуться к Эфесу. Из Эфеса, обогнув с юга Пелопонесс, плыть к Таренту. Где и высадиться для соединения с сухопутной частью Первого Германского.

В Эфес Черепанов предполагал идти напрямик, через море, мимо Кипра.

Алексей, памятуя свои попытки флотовождения в «домашнем» Черном море, выразил неуверенность в том, что Геннадию удастся этот эксперимент. Черепанов обиделся. Обозвал Алексея сухопутной крысой. Напомнил, что он, Черепанов, мало того, что летчик, так еще и летчик-космонавт. Посоветовал Корушунову засунуть свои сомнения в подобающее им место, заткнуться и заняться делом. То есть заготовкой провианта, фуража и всего, что может понадобиться Коршуновской коннице для четырехнедельного перехода. На что Алексей ответил, что у него в подразделении есть кому заняться такой фигней, как снабжение. Да и вообще какие могут быть проблемы? Не по пустыне же пойдем — по римским дорогам. Это ж цивилизация, если кто забыл. Всё нужное — и жрачку, и фураж, и даже кузнечные услуги можно поменять на серебряные такие кружочки, называемые денариями. Так что главное в их деле, чтобы летчик-космонавт не заболел случаем морской болезнью или не заблудился.

Друзья еще некоторое время препирались, но потом обоим это надоело и в следующие полчаса был проложен маршрут для Коршунова. Из Антиохии — в Тарс, из Тарса — в Эфес. Проблем на этом маршруте не ожидалось. Главное — успеть до сезона дождей, когда Киликийская равнина становилась непроходимой.

В Эфесе — нанять корабли и морем идти в Афины. Оттуда, сушей, — на западный берег Греции, а там снова на корабли и — в Тарент. Или в Брундизий. Как получится. От Брундизия до Тарента — рукой подать.

Оговорили. Согласовали. Решили.

«Эх, — с тоской подумал Коршунов. — Если бы сразу — к Черному морю, так и вообще никаких плаваний не понадобилось! Через Армению, прямиком — к Трапезунду!»

Но мыслей своих, само собой, не озвучил.

Ровно через десять дней, в срочном порядке закупив всё необходимое и распродав всё лишнее (включая виллу Корнелии — дорого, потому что сельская недвижимость резко возросла в цене), обе партии покинули Антиохию. Без лишнего ажиотажа. Ну едет наместник в Рим… Эка невидаль! Старшим по территории Черепанов назначил Мания Митрила Скорпиона. А за день до отъезда Геннадий устроил большой пир: для всех своих друзей-соратников. На пир съехались все братья-митраисты. Праздновали. И прощались. Черепанов чувствовал, что никогда больше не увидит ни Аптуса, ни Скорпиона, ни остальных соратников-максиминцев. Хотя как знать… Жизнь, она извилистая. Главное, чтобы чума до них не добралась.

Чума пришла в Антиохию за пять дней до Октябрьских ид. В праздник Медитрины, богини лечебного вина. Испивший в этот день молодого вина мог исцелиться от многих болезней. Но от чумы вино не спасало.

К счастью, к этому времени и морской, и сухопутный отряды Черепанова и Коршунова были уже далеко.

«PARITUR PAX BELLO»[70]

— А мы, брат, уже заждались! — сказал Черепанов, встречая Алексея в входа в атрий.

Друзья обнялись.

Тоненькая Корнелия, обогнув квадратного мужа, подставила щечку под поцелуй.

Коршунов чмокнул в ее щеку, а Геннадий поцеловал Анастасию и галантно помог ей опуститься на скамью. Неизменные телохранители Алексея, Красный и Фульминат, высились за его спиной, источая могучий букет дорожных ароматов, в которых запах конского пота безусловно главенствовал.

— Парни, отдыхайте, — сказал им Алексей, кивнув в сторону кухни, а сам сел рядом Настей и вытянул ноги. Тотчас появились две рабыни с тазиками.