class="p1">– Давай уже позвоним ей, а то я снова начну тебя раздевать.

Я сглатываю, удивляясь тому, что эта угроза до сих пор кажется мне настолько соблазнительной.

– Звони.

Выдохнув, Фи нажимает на соединение. Хейзл энергично машет нам и, заставив нас несколько раз перевернуться с ног на голову и обратно, наконец устанавливает телефон на кухонный стол моих родителей.

– Привет! Я соскучилась!

Я улыбаюсь. Судя по выражению ее лица, она не слишком истосковалась. Ну и хорошо. Значит, можно не чувствовать себя виноватым.

– Мы тоже, – отвечает Фи.

– Ты сидишь у папы на коленях? – спрашивает Хейзл, заговорщически улыбаясь.

– Да. Ты не возражаешь?

– Нет, но папа сказал тебе про правило?

– Никаких поцелуев с языком? Заметано.

– И сморы каждый месяц.

Фи поворачивается ко мне.

– Мне почему-то кажется, что этот пункт добавлен по твоей инициативе.

Я невинно пожимаю плечами. Хейзл рассказывает нам про книжку, которую читает, про фильм, который посмотрела с моими племянниками в новом кинотеатре с массажными креслами, про боулинг, куда ходила с моими родителями. Они, кстати, тоже заглядывают в телефон. Мама чуть не плачет, видя нас вместе, и умиляется каждому слову Фи. Даже папа выпрямился на стуле и, без конца поправляя очки, громогласно хохочет. Оба в телячьем восторге от Фарли, чему я совершенно не удивляюсь.

– Будешь у нас ночевать – теперь можешь спать в папиной комнате, – воодушевленно говорит Хейзл, когда мы уже начинаем закруглять разговор.

Я рад, что Фи не встречает это «разрешение» неловким смехом.

– Спасибо. Так и сделаем.

– Тех штучек, с которыми ты любишь принимать ванну, у нас хватит лет на сто. Папа покупает их каждый раз, когда мы бываем в магазине, – добавляет Хейзл и закатывает глаза.

Сдала отца с потрохами! Я издаю тихий стон. Фи находит и сжимает мою руку. Наконец мы прощаемся.

– Целуем вас!

– И мы вас тоже!

Это выходит так легко и естественно, что я мысленно переношусь в будущее. Представляю себе жизнь рядом с Фи. Я давно хотел, чтобы она осталась с нами навсегда, теперь же я увидел свою мечту под другим углом, в новом свете.

Сегодняшний январский вечер прохладный, но не холодный. Похоже, в этом году у нас будет очень короткая зима. С одного конца ее потеснила слишком теплая осень, а с другого потеснит весна, которая уже слегка ощущается в воздухе. Мы с Фи прогуливаемся вдоль реки, переходим желтый мостик и ужинаем в симпатичном ресторанчике – в патио с большим очагом, под виноградными лозами и гирляндами огоньков. Вернувшись в гостиницу, покупаем конфеты в автомате и съедаем их в своем неряшливом номере, после чего снимаем одежду, возвращаемся в постель и медленно раскачиваемся на наших качелях, пока не засыпаем в объятиях друг друга.

Глава 32

Сейчас

Фарли

– После трех дней почти непрерывного секса, последующих попыток выспаться в автобусе и авиаперелета я действительно чувствую себя немолодым, – ворчит Майер, кулаком потирая поясницу.

Я подскакиваю к нему.

– Бедный мой, бедный! Ничего, я тебя потом разомну. Хочешь, понесу твои сумки?

Если бы взглядом можно было убить, я упала бы замертво.

Мы вернулись в Лос-Анджелес на премьеру фильма Шоны. Гастрольный автобус остался в Сан-Франциско и будет ждать нашего возвращения. Майер фыркнул, взял с ленты мои и свои вещи, и мы выходим из аэропорта.

– Ну так как? – спрашиваю я. – Мне пока ехать к себе, чтобы ты дал своим усталым косточкам отдохнуть?

– Ни в коем случае. Ты едешь со мной. У меня на тебя планы.

– Всхрапнем вместе?

– Знаешь что, женщина? Да! – Майер смеется. – Для начала всхрапнем. Потом я не отказался бы от ванны с магниевой солью и, может быть, от нескольких граммов ибупрофена. Зато потом – держись!

Он одновременно ворчит и улыбается – это сочетание нравится мне все больше и больше.

В итоге его огромная кровать одурманивает меня, как пение сирен – усталого путника, и я первая проваливаюсь в сон. Спим мы крепко, я на одной стороне, он на другой. Только наши руки протянуты друг к другу и соприкасаются мизинцами. Когда звонит мой будильник, я с трудом заставляю себя сползти с километрового матраса и бреду в душ, а оттуда возвращаюсь в спальню, чтобы причесаться и накраситься.

Не сразу отыскав Майера под стеганым пуховым одеялом, я целую его в бороду. Он ловит мою руку, ведет ладонью вверх до локтя и, приоткрыв один глаз, тянет меня к себе.

– М-м-м… Мой гель для душа вкусно пахнет на твоей коже, – хрипловато говорит он, и на его заспанном лице, наполовину скрытом пышной пуховой подушкой, появляется улыбка.

– Мне пора идти, – говорю я, поцеловав его много раз подряд, часто-часто. – Но к пяти я вернусь, и мы вместе поедем на премьеру.

– Угу. Люблю тебя.

Каждый раз, когда я слышу от него такие слова, у меня внутри все переворачивается. Если однажды эти кульбиты прекратятся, мне будет очень жаль.

– И я тебя.

Сидя в салоне красоты с мечтательной улыбкой на лице, я представляю себе нашу будущую жизнь. Мое воображение привлекают самые простые и обыденные вещи: то, как мы каждый день просыпаемся в одной постели, похожей на облако, как готовим вместе (я устраиваю на кухне беспорядок, а он его ликвидирует), как играем во что-нибудь за журнальным столиком (малышка грызет свое любимое лимонное печенье, я потягиваю вино, Май – пиво).

Я думаю о том, что весной класс Хейзл, как всегда, поедет на ферму. Может, в этот раз я уговорю Майера купить там пару пушистых курочек. У него во дворе достаточно места. Построим хороший курятник в уголке и повесим табличку: «КУРзал».

Осенью я бы хотела свозить Хейз к нашему знакомому фермеру Эйблу Ларсену. Порыбачить на пруду и поесть яблочных пончиков.

Еще я представляю себе, как мы с Майером вместе летаем из города в город, как я стою на сцене, а он ждет меня за кулисами.

Мой телефон, лежащий передо мной на столике, вибрирует. Я резко наклоняюсь к нему. Парикмахерша смеется: ей приходится повторять мои движения с плойкой в руках.

Майер: Теперь я понимаю, почему люди иногда говорят: «Я нестерпимо счастлив» или: «Это классно до неприличия». По-моему, мне нужен транквилизатор.

Мои ступни барабанят по подножке, а горло издает пронзительный звук – не то вздох, не то визг.

Я: Ты читаешь мои мысли.

Когда я возвращаюсь из салона, мое платье ждет меня на диване, а Майер выходит мне навстречу в светло-сером смокинге с лацканами