Повернувшись к супругам спиной, Хюльдар вытащил из конверта письмо, пробежался глазами по тексту, а затем осторожно вернул листок на место. Все сходилось. Два убийства – один убийца. Следователь поднял голову и снова обратился к мужчине:

– Мне нужно снять у вас отпечатки пальцев. – Он повернулся к жене: – И у вас тоже, если вы прикасались к конверту или письму.

Лица супругов вытянулись, как два вопросительных знака.

Молли, казалось, приняла Маргрет намного лучше, чем Фрейю. Собака буквально не отходила от девчушки, следовала за ней по пятам, куда бы та ни направилась, а если Маргрет садилась, то Молли тут же укладывалась у ее ног. Лежала с закрытыми глазами, будто дремала, однако уши стояли торчком – видимо, ей казалось, что этот ребенок нуждается в защите. Непонятно, каким образом Молли пришла к такому заключению, но оно было не далеко от истины. Конечно, все надеялись, что беспокойство о безопасности Маргрет было всего лишь перестраховкой, но никто не решился бы сказать это с полной уверенностью.

Это как раз и подчеркнул представитель Комитета по защите детей, когда перезвонил ей, чтобы сообщить о конечном решении по поводу размещения Маргрет. Комитетчик не скрывал своих ожиданий, что Фрейя добровольно согласится на это. Он больше заботился о хорошем контакте с полицией, чем о ней. Полиция и Комитет совместно приняли это решение, и Фрейе было невозможно отказаться.

Она, правда, не сдалась без борьбы. Главным аргументом против размещения у нее Маргрет была Молли – но, как оказалось, присутствие в квартире собаки считалось скорее плюсом, чем минусом, так как увеличивало безопасность. Описание квартиры тоже не помогло – чинуши, наоборот, решили, что это как раз кстати: мало кому взбредет в голову искать Маргрет в таком месте. Видимо, у них там вообще не было никаких вариантов, кроме Фрейи.

Для осмотра квартиры к ней были направлены два человека. Они прибыли настолько быстро, будто ожидали у дома в машине, когда она, дав согласие, положит трубку. Под неусыпным контролем Молли они исследовали в квартире каждый закоулок. Собака вела себя безупречно, и, как ни странно, проверяющие сочли помещение вполне пригодным. Тут, конечно, определенную роль сыграло то, что Фрейя успела убрать из квартиры все, что могло бы выставить в нежелательном свете ее брата. Несколько недель назад, когда пришла ее очередь приглашать к себе подруг на их традиционную посиделку, она перетащила в подвал все инфракрасные парниковые лампы. Проверяющих они вряд ли порадовали бы – впрочем, как и некоторых из ее подруг, хотя большинство просто улыбнулось бы, а одна или две спросили бы: «Ну, как урожай?»

В общем, подвальная кладовка была завалена до потолка, а шкаф в спальне был готов разъехаться по швам, забитый всякой украшенной наркоманской символикой дребеденью. Фрейя была удивлена, насколько пустой стала квартира после «уборки». Сейчас ее обстановка прекрасно гармонировала с бесцветным взглядом Маргрет, стоявшей в дверях между приведшими ее сопровождающими.

Девчушка сняла куртку, не произнеся ни слова, а отреагировала лишь тогда, когда Фрейя сказала ей не снимать обувь – из-за собаки пол был довольно грязным, и лучше было не шлепать по нему в одних носках. Маргрет взглянула на Фрейю с таким недоверием, будто та своим замечанием собиралась заманить ее в ловушку. Тогда Фрейя, улыбнувшись, молча указала на свои обутые ноги.

Сопровождавшие, воспользовавшись удобным моментом и передав Фрейе две сумки с одеждой и DVD-диск с фильмом «Холодное сердце», поспешили ретироваться, даже не проводив Маргрет внутрь квартиры. Они так торопились, что Фрейе казалось, будто она видит их мелькающие по лестнице пятки.

– Я могу сделать какао, хочешь?

Фрейя стояла в дверях спальни, которую она отвела для Маргрет. Самой ей больше импонировал диван, чем маленькая комната, хранившая до недавнего времени обогревательные лампы, хотя проверяющие и предложили ей привезти и затащить туда запасную кровать. Лучше спать в гостиной, чем снимать ставень, который брат специально смастерил, чтобы наглухо закрыть окно, не говоря уже о другом, чему в спальнях совсем не место, – например куче штанг, гирь и гантелей всех сортов и размеров. Может, именно поэтому проверяющие не настаивали на установке запасной кровати – кому охота освобождать для нее место, таская туда-сюда все это тяжеленное добро?

– Я действительно большой мастер готовить какао, правда-правда. – Фрейя улыбнулась девочке. – Или, может, ты пьешь только кофе?

Маргрет оторвала взгляд от книги. Она сидела на кровати с неестественно прямой спиной, будто прислонившись к невидимой стене. Щуплые ноги свисали с матраса вниз, выглядывавшие из-под джинсов носки были ей чуть велики. Обувь лежала на полу у кровати.

– Я не хочу, спасибо.

– Точно? – Фрейя вдруг обеспокоилась, что ребенок ничего не пил и не ел; Маргрет отказывалась от всего с тех пор, как пришла сюда, а сейчас было уже восемь часов. – У меня есть газировка, если хочешь. А еще вода.

– Я ничего не хочу. – Губы Маргрет едва шевелились; в остальном она выглядела почти как кукла. Фарфорово-белое лицо лишь усиливало это сходство.

– Тогда, может, ты поможешь мне накормить собаку? – Фрейя посмотрела на свернувшуюся у ног Маргрет Молли. – А то, боюсь, она не захочет идти на кухню. Ты так ей понравилась, что она от тебя ни на шаг не отходит. – Улыбнулась. – Даже немного странно – по крайней мере, меня она так не любит.

– А это разве не твоя собака?

Это можно было расценить почти как чудо – Маргрет вступила в диалог!

– Нет, моего брата. Это его квартира, я просто присматриваю за ней и за его собакой.

– А где он сам? – Маргрет все еще сидела, как балерина, опустив руки по бокам и с совершенно прямой спиной.

– Мой брат? – Фрейя лихорадочно подыскивала подходящий ответ – невозможно было сказать ребенку правду. – Он… временно живет за городом. Но скоро вернется, и тогда я буду должна найти себе другую квартиру. Я не хочу жить вместе с братом.

Только сейчас Маргрет впервые шевельнулась – кивнула, словно согласившись со словами Фрейи. Затем, спустив с кровати ноги, залезла в стоявшие на полу ботинки.

– Я помогу тебе. Молли голодная.

Услышав свою кличку, Молли тут же вскочила на лапы и заняла свою позицию, приклеившись боком к Маргрет. Та в свою очередь похлопала собаку по спине и принялась почесывать ей за ухом. Молли замерла, закатив от удовольствия глаза, и стала похожа больше на гигантского кота, чем на собаку. Фрейе никогда не удавалось вызвать у псины такую реакцию, хотя она не раз и не два пыталась погладить и почесать ее, совсем как Маргрет сейчас, но Молли лишь трясла своей огромной головой, будто хотела сбросить с себя какую-то букашку. Как знать, может, семья Маргрет когда-нибудь захочет взять Молли к себе на передержку…

Фрейя была так поглощена этими внезапными раздумьями, что едва расслышала, как девочка вздохнула. Тяжкий горестный вздох.