– Итак, что мы уже знаем?

Хюльдар наблюдал, как судмедэксперт снимает маску и перчатки, уже почти приклеившиеся к его рукам.

– Не могу ничего сказать с уверенностью, но температура тела указывает на то, что смерть наступила около полуночи. Судя по всему, причиной стал ожог глотки. Мне нужно вскрыть ее, чтобы понять, как это произошло. Возможно, она задохнулась вследствие коллапса глотки; возможно, открылось кровотечение и она захлебнулась кровью. Гипотез несколько, но мне неизвестны похожие примеры для сопоставления. Не каждый день людей убивают щипцами для завивки волос… если, конечно, этот агрегат действительно окажется щипцами.

Хюльдар и Эртла уставились на черный стержень. Вонь, казалось, еще больше усилилась, и Эртла потерла нос в слабой надежде отогнать ее.

Эксперт с печальным видом покачал головой:

– К сожалению, очевидно, что смерть не была ни безболезненной, ни быстрой. К сожалению…

Оба, Хюльдар и Эртла, страдальчески поморщились. Рикхард на минуту оторвался от полок в шкафу, которые он обрабатывал дактилоскопическим порошком, повернулся к ним и тоже скривился в гримасе сострадания. Судмедэксперт между тем, не обращая внимания на их реакцию, продолжил:

– Но, как я уже сказал, вскрытие покажет это точнее, а также, надеюсь, поможет уточнить время смерти, хотя в этом я не уверен. Вот если б мы знали, когда она в последний раз принимала пищу… Но, наверное, это не так просто… Она жила одна? Если это, конечно, хозяйка квартиры.

– Насколько я понимаю, да.

Об убийстве полиции сообщила сестра пострадавшей. После испытанного шока она едва могла говорить, но Хюльдару все же удалось кое-что у нее выспросить. Она решила навестить сестру после того, как та не ответила ни на один из ее звонков. Захлебываясь рыданиями, женщина поведала, что боялась найти Аустрос лежащей без сознания на полу, что у нее из-за повышенного давления мог случиться сердечный приступ.

– Сестра убитой сказала, что та овдовела два года назад, так что, по крайней мере, не ужинала с мужем. Детей у них не было. В холодильнике мы нашли торт, в котором отсутствует один кусок, так что не похоже, чтобы она принимала гостей. В кухонной раковине лежат кастрюля, тарелка, нож и вилка, из чего можно заключить, что она ужинала одна. Там также стоят два стакана. Конечно, одним она могла пользоваться ранее, хотя, исходя из того, насколько здесь все чисто, вряд ли она стала бы копить немытую посуду.

– Это все собрано? И торт тоже?

Судмедэксперт был известен своей скрупулезностью, Хюльдар по опыту знал, что он никогда не покидал место преступления, не убедившись, что все вещдоки собраны и ничего не забыто.

– Да, я надеюсь, что на стаканах остались отпечатки пальцев. Впрочем, скорее всего, там только ее отпечатки. На мой взгляд, преступник слишком осторожен, чтобы допустить такой промах. Нашлись какие-нибудь отпечатки на теле?

Хюльдар спросил это на всякий пожарный, хотя и знал, какой будет ответ. Он внимательно следил за работой эксперта и вряд ли упустил бы факт обнаружения чего-то важного.

– Поверхностное обследование передней части тела ничего не выявило. Конечно, я мог что-то упустить, но она так одета, что у меня мало надежды найти что-нибудь на ее одежде.

Убитая распрощалась с этим миром, одетая в тяжелый махровый халат, заношенную футболку и клетчатые пижамные штаны. Футболка во время предсмертной борьбы задралась вверх, оголив блеклый бесформенный живот. Распахнутые полы халата разлетелись в стороны, как недоразвитые крылья.

– Но полностью все выяснится, когда я обследую тело у себя в лаборатории. Возможно, есть отпечатки на задней части шеи, хотя я и сомневаюсь в этом. Наша главная надежда – скотч, но и тут оптимизма мало. Мы ничего не нашли на скотче при прошлом убийстве. Кем бы ни был преступник, он действует очень осмотрительно. Если, конечно, это один и тот же человек.

Хюльдар промолчал, хотя считал, что именно так и было. Слишком много общего для простого совпадения. Две женщины, убитые с интервалом в несколько дней отвратительно схожим изуверским способом… Одного только чертова скотча было достаточно, чтобы убедить Хюльдара, что это дело рук одного убийцы.

В остальном между жертвами было мало схожего – кроме того, что в обоих случаях не было изнасилования или каких-либо указаний на то, что преступником двигали сексуальные побуждения. Ничто в жизни этих женщин не давало оснований думать, что кто-то мог жаждать их смерти: Элиза – мать троих детей, работавшая в налоговой; Аустрос – шестидесятилетняя вдова, бывший преподаватель гимназии, чьим единственным хобби, если верить сестре, был телевизор.

Интерьер квартиры свидетельствовал о небогатой событиями жизни женщины. На нескольких фотографиях были изображены они с мужем – как правило, прильнувшие друг к другу в различной обстановке: в отпуске у теплого моря, на семейном пикнике в заросших мхом исландских ландшафтах, за праздничным столом в банкетном зале. Хотя снимки были сделаны через значительные промежутки времени, пара на них менялась мало: она везде была с неизменно короткой, жиденькой, зачесанной назад стрижкой, он – с мясистым лицом и редеющими от фотографии к фотографии волосами. Обыкновенные люди. Казалось, ни Аустрос, ни Элиза ничем не могли привлечь к себе внимание безумного маньяка, но тем не менее это произошло.

Хюльдар понимал, что ему нельзя ничего исключать, чтобы нечаянно не упустить какую-нибудь важную деталь. Это было непросто, так как зловоние заставляло его мысли постоянно возвращаться к страшной картине на полу кухни и не давало думать ни о чем другом. Отныне вид серебристой клейкой ленты будет пожизненно вызывать у него во рту отвратительный привкус; наверное, это относилось к каждому, побывавшему сегодня в этой квартире.

Наклонившись к розетке, Хюльдар осторожно вытащил из нее штепсельную вилку, свернул кольцами шнур удлинителя и осторожно уложил его поверх тела. При этом у него немного закружилась голова, и он постарался разогнуться как можно медленнее, чтобы ненароком не грохнуться на бедную женщину – она пережила достаточно и без такого унижения.

Ожидая, пока пройдет головокружение, следователь попытался хоть как-то упорядочить свои мысли – этой мозговой дисциплины ему не хватало с момента прибытия сюда. Было так легко сворачивать в знакомую западню, то и дело перескакивая на размышления о скотче и бытовых электроприборах… Они всецело завладели его вниманием, и, казалось, Хюльдар был не в состоянии думать о чем-то другом. Но ведь, хотя между этими двумя убийствами было много общего, также было и немало различий. Он просто обязан допустить, что преступления могли быть совершены разными людьми. Бывало, спецы и поопытней его обжигались, заранее убедив себя в том-то и том-то, и в результате проигнорировав очевидные детали, которые не вписывались в их идеальную версию.

К примеру, Элиза была найдена в собственной постели, а не на полу, как Аустрос. В первом случае убийца ждал, когда жертва уснет, а во втором – напал на бодрствующую женщину. Конечно, возможно, что он просто почувствовал себя уверенней после первого убийства, но это было не более чем предположение. Вполне могло случиться, что убийцы разные. О скотче в новостях ничего не было сказано, но это вовсе не значит, что эти сведения никуда не просочились. Масса народа в полиции знала о скотче после убийства Элизы, и не было никакой гарантии, что кто-то не поделился этим со своей половинкой или другом. Обычно такая информация распространяется в мгновение ока.