– Кредит? – Вероника не верила своим ушам. Егор тайком от нее взял кредит, для того чтобы обеспечить жильем какую-то девицу? Вот почему ему нужны были деньги! Поэтому Серега показался матери при встрече неприветливым – ему просто было неловко перед их семьей за своего друга.

– Кредит, – мрачно подтвердил Воронов. – Даже не один, а два или три. Короче, долгов наделал выше крыши. Я знал, чувствовал, что добром все это не кончится. Вот так и вышло. Ты теперь его не простишь?

– Не прощу. – Она хотела добавить: «Он собирался меня убить, чтобы жениться на своей Лерочке», но промолчала.

– Мда-а, – грустно протянул Воронов. – Не знаю, что и сказать. Ты вот что… деньги мне можешь сейчас не отдавать. И потом тоже. После когда-нибудь… когда уляжется…

– Нет уж, Сереж, я все отдам. Все, что мы у тебя занимали.

– Ну, как знаешь. Если что – я на связи. Всегда.

Вероника спрятала телефон и вопросительно взглянула на Серафима. Тот кивнул.

– Я все слышал. У Егора твоего будет много проблем, когда он поправится. Если, конечно, поправится. Будет выплачивать кредиты, Лерочка его бросит – зачем он ей сдался, изуродованный, без денег, без жилья. И все равно для него это неплохо, потому что, по идее, он должен бы сидеть в тюрьме.

– Наверное, – согласилась Вероника, глядя вслед отъезжающим пожарным. – Мальчик! Иди сюда!

Пес подбежал к ней и несмело гавкнул.

– Бедный, напугался, не ел ничего весь день. – Вероника погладила его между ушей. – Ну ничего, скоро поедем домой. Сейчас… – Она посмотрела на Серафима и внезапно осеклась. – Ой! А письма? Письма сгорели! Как жаль…

Он стоял молча, опустив голову.

– Мне правда жаль, – проговорила она и тронула его за локоть.

– Что поделаешь? Значит, не судьба. Вон целый дом сгорел. А тут письма. Несколько клочков бумаги… Хорошо уже то, что ты нашла их и прочитала. Теперь я знаю, что Снежана тоже читала их, прятала от Снегирева, запиралась в подвале и перечитывала много раз.

Воцарилась долгая пауза, Вероника исподволь, незаметно смотрела на лицо Серафима, обветренное, красное, словно на нем отражались всполохи недавнего пожара. Вся его могучая фигура на фоне белоснежных сугробов внезапно напомнила ей любимых с детства героев Джека Лондона, отправившихся покорять жестокий, но романтический север. Эти герои прошли через многое: голод и холод, сказочное богатство и полное разорение, любовь и ненависть, дружбу и предательство. Им был присущ авантюризм, они могли крепко выпить, иногда совершали роковые ошибки, за что платили счастьем, а то и самой жизнью. Но все-таки это были герои, сумевшие в какой-то момент оказаться сильнее судьбы…

Темноту прорезал свет фар. Из лесу выползал отцовский джип.

– Ну вот и все, – просто сказал Серафим. – Я пойду. – Он вопросительно глянул на Веронику.

– Да, конечно… – Она закусила губу, стараясь удержать вдруг выступившие на глазах слезы. – Идите, да…

Он шагнул вперед, неловко сгреб ее в охапку, прижал к своему ватнику.

– Ну что ты, не надо плакать. Все будет хорошо.

Позади тарахтел двигатель. Они стояли, обнявшись, на краю леса, освещаемые светом фар и полной луной. Из машины выскочил отец.

– Ника!! Черт возьми, Ника, ты цела?? Какой кошмар! Я ведь говорил! Какое-то проклятое место… – Он прервался на полуслове. Внимательно взглянул на Серафима. Прищурился. Покачал головой. – Так это… это и есть твой леший?

Серафим, не выпуская Веронику из объятий, протянул ему руку.

– Серафим Завьюжный.

– Оч-чень приятно, – пробормотал ошеломленный отец, но руку все-таки пожал. – Смолин Константин Леонидович.

Вероника сквозь слезы улыбнулась.

– Может, кто-то объяснит мне, что произошло? Почему случился пожар? Почему Егор оказался в доме, а ты нет? И еще сто тысяч почему…

– Думаю, он хотел испортить проводку. Она вспыхнула.

– Испортить проводку? – Подбородок у отца напрягся. – Так это… это он? Мерзавец! – Он с силой сжал кулаки и заходил по снегу взад-вперед. – Я его посажу, эту сволочь! Я знал, чувствовал! Как… как ты догадалась?

– Пап, это долгий разговор. Не сейчас. Я ужасно устала. Егор… он нанял Серафима специально, чтобы тот пугал меня, а я думала, что все происходящее со мной – дело его рук. Или колдовства – если он нечистая сила. Серафим много раз спас меня. И сегодня тоже. Вынул из-под колес поезда.

– О господи! – Отец вздрогнул и взялся за сердце.

– Не надо его пугать, – проговорил Серафим, – это может плохо кончиться. Езжайте домой. Там постепенно все устаканится. Поверьте, жизнь на этом не заканчивается.

Отец вдруг что-то пробормотал, пристально взглянул на Серафима, в его глазах было странное выражение. Он наморщил лоб, точно пытаясь что-то припомнить.

– Завьюжный! Черт! Серафим Завьюжный! Так это вы? Я видел вас в спектакле «Гамлет», давно, лет двадцать назад, а то и больше. В ДК Журавлева приезжал на гастроли провинциальный театр… названия не помню… мы с женой ходили. Вы были в главной роли! Это точно были вы?

– Я. – Серафим опустил глаза.

– Слушайте, это было фантастически! Я до сих пор помню. Зал стоя аплодировал. Я еще сказал супруге – вот парень, будущая звезда, таких нет в московских театрах… Почему вы здесь? Как так вышло?

Серафим вместо ответа развел руками.

– Вот что. – Отец решительно взял Веронику за руку. – Едем домой. Завтра вызовем страховщиков. Я сам возьмусь за это. А ты будешь отдыхать, отсыпаться. – Он повел ее к машине. Мальчик побежал следом, очевидно считая, что вопрос о его проживании решился сам собой.

Вероника оглянулась на Серафима. Тот стоял, не двигаясь, и смотрел ей вслед. Отец сел за руль и включил зажигание.

– Ты даже спасибо ему не сказал, – с горечью прошептала Вероника.

– Спасибо? – Отец помолчал, что-то прикидывая в уме. Потом произнес решительно: – Спасибо я ему еще скажу. Но не здесь, не в лесу, у пепелища.

– В смысле – не здесь? – Вероника посмотрела на него с недоумением.

– В прямом смысле. – Он решительно развернул джип и подъехал к Серафиму. – Будьте так добры, садитесь.

– Куда? – не понял тот.

– В машину садитесь, Серафим. Поедете с нами в Москву. Нам есть о чем поговорить. Разве я ошибаюсь?

Вероника с изумлением глядела на отца. Потом перевела взгляд на Серафима и улыбнулась.

– Вы поедете? Пожалуйста, я прошу вас, поедем!

– Зачем тебе это? – ворчливо произнес тот, однако тоже улыбнулся.

– Раз просит, значит, надо, – засмеялся отец. – Давайте залезайте, не можем же мы вас вечно уговаривать.

Серафим сел на заднее сиденье рядом с Мальчиком. Машина тронулась и покатила по заснеженной дороге. Вероника сидела рядом с отцом, спиной чувствуя взгляд Серафима. А сам Серафим… он ехал и думал о том, как странно устроена жизнь.