откровенностью. Со мной. На одной (постельной) сцене. Кстати, — вспомнил он, — галактическое телешоу уже идёт! Прямо в этой галактике. В прямом эфире! Не Каллисто, правда, но с её участием в эпизодической роли одной из моих девушек. Или какая у неё в этом шоу роль? Судя по всему…я просто закрываю свой гельштат, восхищаясь ею уже не по экрану, как когда-то в высшем мире, а в реале. Наконец-то прорвавшись — сквозь тернии демонесс — в её объятия!»

И не смог её не поцеловать.

— Привет, ребята! — прошептал он чуть слышно ангелам и богам, внимавшим сверху. И помахал им рукой. — Ладно, переключайте канал на новости. Я спать.

Днём они поехали покататься по городу.

— То есть наш главный враг это наивность? — попыталась Елена прервать молчание. Видя, что Ганеша ушёл в себя, прогревая машину (своего сердца).

— Главный наш враг — инфантильность, — вздохнул Ганеша, неохотно снова войдя в роль её Учителя. Заставив Банана шевелить мозгами. И вознестись до Аполлона! — Это то, что обычно с нами происходит после фразы: «Да, ладно…» И махаем на всё рукой. Чтобы делать что-то не так, как нужно именно сейчас, а так, как мы делали это всегда. Не желая замечать разницы и изменять свой привычный способ действий, ставший стереотипом поведения. Именно инфантильность и превращает нас в животных, не способных самообучаться.

— Инфантильных животных? — усмехнулась Елена, войдя в роль его ученицы. Осваивая этот вид более тонкого экстаза.

— Чем более ты животная, тем шире зона твоего комфорта, — усмехнулся Аполлон. И выехал из подворотни. — То есть тем больше еды и вещей, как ты считаешь, тебе необходимо. Лишь ограничивающих твою свободу.

— Очерчивающих зону комфорта? — самодовольно усмехнулась ученица.

— Очерчивающих линию между комфортом и свободой! — усмехнулся Аполлон в ответ. — Когда ты увязнешь в материальном комфорте, жизнь не станет «полной чашей», как ты думала. Она перестанет быть неким приключением и обернётся бытовухой.

— Однообразной и унылой, — констатировала она, вспомнив свою жизнь с Ахиллом.

— Свобода есть свобода внутренней подвижности, а не передвижения. Наивный демонизм свойствен людям с животным строем психики, — продолжил он объяснять Каллисто её никчемное положение в подвал бессознательного. — И лишь когда мы начинаем стремиться к чему-то большему, чем удовлетворение потребностей своего тела, обращая свою активность в более высшие сферы, мы, по мере укоренённости в становление, постепенно утрачиваем свой природный наивный демонизм. Свойственный нашему телу с его бесконечными сомнениями и страхом. И впадаем в доверие бытию. Тем открытиям, по которым мы движемся по пути нашего становления всё более высшим существом. И даже не суть важно, каким именно будет наш путь. И кем мы станем. Главное — постоянное движение только вперед! Эволюционное развитие и постепенное накопление количественных изменений. Как предпосылка к качественному — гигантскому скачку ввысь!

— Тебя послушать, так ты ещё больший религиозный фанатик, чем Дез.

— Да я говорю не о каком-то там мгновенном преображении, а о сознательном повышении качества своей текущей жизни.

— Как говориться, «без труда не вытащить и рыбки из пруда!» — улыбнулась ученица.

— И наша задача использовать наш труд над собой для того чтобы постоянно улучшать себя. А не воспринимать его как нечто отталкивающее. Идя на поводу у своей лени. Отталкиваясь не вниз, как все, а — вверх! Воспринимая труд над собой как некую игру по улучшению самого себя, а через это и — качества своей жизни. Что становится уже не более чем неизбежным следствием.

— А слепая вера в Бога нужна для тех, кто настолько бессознателен и инфантилен, что всё ещё продолжает наивно верить в эти предрассудки, — усмехнулась Елена, — отрекаясь от собственного могущества.

— В смысле? — не понял он.

— Хотя от следования заповедям для человека будет очень много практической пользы в его обычной жизни, но лично я считаю, что Бог и Сатана, к сожалению, не существуют. Как абсолютные полюсы добра и зла. Рассудок стереотипен, заставляя и нас типизировать всё вокруг, чтобы ему было легче всё классифицировать и обобщать.

— А как же Душа планеты? — усмехнулся Аполлон.

— Так может быть, её ты тоже выдумал для себя? И её тоже не существует?

— Ты зря смеешься, Душа планеты есть энергоинформационная надстройка над материей планеты, пробуждающая к жизни всё то, что ты только видишь. И она столь же реальна, как и энергоинформационная надстройка над телом человека, которая проявляется в нас как душа. И затем — мышление. Которая и есть мы сами. Как результат нашего становления всё более разумными.

— И как же Душа планеты с нами общается? — усмехнулась ученица. — Особенно, если мы её не чувствуем.

— Да, как и подметил это народ в приметах: когда солнышко — улыбается, когда ненастье — хмурится.

— А когда она злится — ураганы и стихийные бедствия? — всё ещё не желала она воспринимать это всерьез.

— Она никогда не злится. Для неё это не более чем жесты, знаки, которые она нам посылает. Как ревнивая Гера. И чем меньше мы обращаем внимания на то, на что именно она пытается нам указать, тем хуже для нас последствия от того языка, на который она вынуждена переходить, чтобы пробить стену нашего непонимания.

— Градом упрёков?

— Ну, поэтому-то мы и называем веру пред-рассудком, — усмехнулся над ней Аполлон, — что в это гораздо легче поверить, приняв это как некую данность, чем понять. Отследив методы Его воздействия на людей и усвоив его язык.

— Не такой примитивный, полагаю, как язык планеты.

— Так может быть Бог — это энергоинформационная надстройка над всей вселенной? — улыбнулся Аполлон.

— Или хотя бы — над нашей галактикой?

— Так если более пристально взглянуть на вселенную глазами современного астронома, можно предположить, что Бог состоит из коалиции богов разного уровня в выделенном каждому из них пространстве разного масштаба, которое мы называем галактикой.

— С чего это ты так решил? — не поняла ученица.

— Ведь мы можем уже сейчас наблюдать, что во вселенной существует как минимум два типа галактик, то есть в каждой из них управляет, так сказать, свой Бог. На своем у каждого из них уровне развития галактики. И у одной из них Бог сильнее, чем Бог их соседей, раз уж их галактики гораздо больше остальных. А у других сильнее, скажем так, Сатана — деструктивные тенденции.

— Делающие их галактику менее развитой в пространстве, — усмехнулась ученица. — Ну, ну, продолжай свою гипотезу.

— А если мы вглядимся в эту галактику…

— Ну, да, чего уж далеко ходить, — усмехнулась ученица.

— То мы увидим то, что и каждая из звезд находится на разной эволюционной ступени своего развития.

— И ученые это признают.

— Ученые