– Начитался за сегодня. Кстати, отличный получился отчет, жаль, что Нефедова вряд ли будет его читать.

– Думаешь, не пожелает узнать, на что ушли ее кровные?

– От водителя, висевшего у нас на хвосте, ей многое и так известно.

Вскоре к нам подошел официант, и я сделала заказ. В ходе ужина оказалось, что аппетиты Владана я переоценила, как и свои собственные.

– Кажется, можно было обойтись без половины блюд, – вздохнула я, глядя на стол. – Это нам еще даже горячее не принесли.

– Можем попросить упаковать с собой.

– Отличная идея, тем более что завтра я планирую провести день с отцом, – расплывчато сообщила я. – Будет тебе чем пообедать в одиночестве.

– С чего ты взяла, что я останусь один?

– Да и пожалуйста, – хмыкнула я. – Лучше меня все равно не найдешь.

– Я и искать не буду, – улыбнулся Марич.

Будильник прозвенел в шесть. Я приняла душ, тихо спустилась вниз, оделась и отправилась к отцу, зная, что Маринка непременно накормит завтраком. Так оно и получилось – как только я переступила порог родного дома, почувствовала запах свежесваренной овсянки.

– Сто лет кашу не ела, – призналась я, когда подруга усадила меня за стол.

– Тебе с миндалем или голубикой?

– Можно и то и другое, а еще корицей посыпать?

– Для тебя – все, что угодно.

Мы болтали с Маринкой, пока отец собирался. Она не спрашивала, зачем я отправляюсь с ним, и я была за это ей крайне признательна. Вместо этого подруга рассказывала, что уже успела купить к рождению малыша. Обещала показать, когда мы вернемся.

Около семи в кухне показался отец. Поцеловал Маринку и сказал, обращаясь ко мне:

– Полина, доедай, и жду тебя в машине.

Я быстро покончила с кашей, сделала два глотка чая и отправилась обуваться. Маринка проводила меня и чмокнула на прощание.

Отец уже сидел за рулем, когда я показалась во дворе. Я открыла дверь и устроилась рядом с ним.

– Я думала, ты с водителем поедешь.

– Решил, что без него нам будет веселее, – улыбнулся отец и нажал на газ.

Мы проезжали по улицам сонного города, жизнь проклевывалась кое-где, но на дорогах и тротуарах было довольно пусто. Я оглянулась на заднее сиденье, зная, что у отца там обычно лежит дорожная подушка, и громко вскрикнула.

– Что ты тут делаешь? – выдавила я из себя наконец.

– Еду в Москву, – ответил Марич как ни в чем не бывало.

– Папа, – повернулась я к отцу и осеклась.

Сказать мне было нечего. Не могла же я начать выяснять, кто кому позвонил, что спросил и как вообще Владан оказался на заднем сиденье автомобиля отца.

– Сюрприз, – коротко ответил отец.

Так глупо я себя не чувствовала давно. Выходило, что я какая-то обманщица – утаила от Владана, что еду в Москву. Следовало, наверное, срочно придумать причину, по которой мне понадобилось быть в столице. Ничего дельного на ум, как назло, не приходило.

– Чувствую себя школьницей, – честно призналась я, когда мы выехали из города.

– Видишь, как ты быстро помолодела в нашей компании? – пошутил Марич.

«И поглупела», – добавила я про себя.

Всю дорогу мы ехали, болтая о том о сем. Точнее, разговаривали в основном мужчины. Я же пыталась понять, как мне теперь быть – отменять встречу с Лейлой или каяться Владану. Честно говоря, ни тот, ни другой вариант не казался мне особенно удачным, однако ничего лучше придумать я не смогла. В очередной раз врать, пытаясь сбежать на пару часов от Марича и отца в Москве, не хотелось. Все-таки близкие отношения не предполагают такого подхода.

Вскоре оказалось, что все мои раздумья были напрасны. Мы въехали в Москву, отец сказал, что через тридцать минут ему нужно быть на Чистых прудах.

– Отлично, – непонятно чему обрадовался Марич. – Погуляем.

Я выглянула в окно – свинцовое осеннее небо не предвещало хорошей погоды. Вскоре отец высадил нас из автомобиля, мы простились и договорились держать связь.

Перейдя дорогу, взявшись за руку, мы с Маричем оказались на бульваре. До встречи с Лейлой было больше четырех часов.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Марич произнес это очень спокойно. Настолько, что это показалось мне по-настоящему пугающим.

– Так себе из меня частная сыщица.

Я вздохнула и продолжила:

– Мне их жалко. Всех. Понимаешь?

Владан кивнул, не произнеся ни звука, давая мне шанс во всем признаться. Ощущение, будто я в школе отчитываюсь перед завучем, только усилилось.

– Я не могу бросить это так… Чтобы та девушка из пруда так и осталась никому не известной и не нужной.

– Ты знаешь, сколько таких жмуриков находят по всей стране каждый день?

– Знаю, но она была не просто какой-то маргинальной особой. Один только значок почетного донора…

– Да что ты прицепилась к этому значку? Пачка чужих документов тебе ни о чем не говорит?

– Как раз подтверждает тот факт, что девушка была не проста.

– Вот и пусть она останется с этим флером загадочности в веках. Серьезные люди всячески дали нам понять, что ни к чему хорошему наше любопытство не приведет. Тем более те, в чьи прямые обязанности входит расследование подобных дел и восстановление справедливости, тоже без дела не сидят.

– Ты же знаешь, что, если грозные предупредили нас, наверняка они позаботились и о том, чтобы эти самые люди поскорее положили дело в самый дальний ящик, а еще лучше – подперли им ножку расшатанного стола.

– Полина. – Марич остановился и повернулся ко мне, взяв мои руки в свои. – Я беспокоюсь за тебя. Мне бы хотелось, чтобы все свои идеи, даже самые сумасшедшие, ты обсуждала со мной. Это не просто моя прихоть. Ты – моя любимая женщина. Так вышло, что я не самый лучший спутник по жизни. Род моей деятельности сопряжен с рисками. Я готов брать их на себя, но мне совсем не хочется, чтобы ты втайне от меня рисковала собственной безопасностью. Ты и так уже успела пострадать.

Мы снова медленно пошли по бульвару, держась за руки. Листвы на деревьях почти не осталось, сквозь ветви проглядывало хмурое небо. Кругом сновали люди, машины, трамваи.

– Понимаешь, – продолжил Владан, – часто в жизни очень важно вовремя остановиться.

– Сейчас именно такой момент, – смиренно пробормотала я.

– Черт побери. – Марич резко остановился и обнял меня. – Кого я пытаюсь призвать к благоразумию? Ты ведь не остановишься, правда? А если и прекратишь сейчас ради меня, съешь всю себя с потрохами, постоянно об этом думая.

– Второй вариант, – кивнула я. – Не хочу тебя обманывать и делать то, что тебе не