– Эти анализы доказывают, что я забеременела именно 3 декабря. А мы с тобой спали в последний раз… задолго до этого.

Кайл посмотрел на цифры, показатели и странные слова, которые он видел впервые в жизни.

– Ты разочарован?

– Это лучше для ребенка. Я достаточно измучил себя размышлениями о том, радовалась ли моя мать, узнав, что ждет меня.

Пэтси промолчала, и он продолжил:

– Кто знает, вдруг какие-то свойства передаются из поколения в поколение?

– Твой отец не был рок-звездой.

Кайл покачал головой и добавил, что он много думал об этом.

– Если однажды у меня появится ребенок, я бы хотел сказать ему, что ждал его. Я не хочу, чтобы он думал, будто его породил монстр. Я бы не вынес, если бы он боялся стать таким же, как я.

– Дорогой! Тебе нужно к врачу. Ты теряешь рассудок.

– Я знаю, Пэтси. Но для меня худшее не это.

– Что же тогда?

– Худшим было то, что он хотел меня, этот монстр. Убийца.

В глазах Кайла появилась уязвимость, которую Пэтси ненавидела, но которая и заставила ее влюбиться в него. Она не перестала его любить. Появилось что-то другое. Их любовь поменяла орбиту. Пэтси села рядом с Кайлом и взяла его руки в свои.

– Ты забываешь самое главное.

– В самом деле? И что же это?

– Главное – это твоя свобода отказаться от этого. Твоя свобода жить без него.

Она добавила, что ей легко это говорить, потому что она не может представить борьбу, которую ему пришлось вести.

– И все же последуй моему совету. Отпусти. Ты свободен, Кайл. Я больше не твоя. И ты не являешься недостойным отцом ребенка, он не от тебя!

Кайл улыбнулся.

– Тогда не теряй десять лет. Позвони ей.

– О! – вздохнул Кайл с чувством, которое заставило его встать с дивана, обитого фиолетовым бархатом. – Ты забываешь, что я не могу. Ей предстоит судебный процесс.

– Тогда напиши ей.

– Она хочет изменить свою жизнь. Она должна…

– Кайл!

Он схватил свою гитару, а Пэтси встала, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Тогда не звони Корин. Никогда не звони, слышишь? Я ее не знаю, но после того, как эту женщину много лет избивали, ей не нужен депрессивный и трусливый тип. Тип, который ее не достоин.

– Ты думаешь, я этого не знаю? Корин не нужен такой человек, как я…

– Кайл, ты меня достал! И я очень рада, что послала тебя. И что мой малыш не от тебя!

Пэтси развернулась и исчезла в коридоре. Но три секунды спустя она снова появилась, прикрывая рукой живот.

– Что еще?

– Спасибо, что ты терпишь меня в своей постели до конца этого проклятого тура…

Она прижала руку к губам.

– Тебя опять тошнит?

– Как только со мной об этом заговаривают, да! – Пэтси вздохнула и села на диван. – Когда я думаю о том, что это может продолжаться до самых родов…

Кайл подошел к ней.

– Налить тебе воды?

Она помотала головой.

– Я хочу, чтобы ты сыграл третий мотив.

– Ты перестала его ненавидеть?

– Теперь я в роли зрителя.

Кайл улыбнулся. Пэтси убрала назад прядь волос, а потом уложила ее так, как носил свою прядь Кайл.

– Кстати, – сказала Пэтси рассеянно, – ты, возможно, был прав по поводу «навсегда».

– О!

– Но когда я сказала тебе «не со мной», в этом я не ошибалась.

– Значит, «человек-невидимка» станет твоим «навсегда»?

Она пожала плечами и уточнила:

– После бракоразводного процесса!

– Получается, ты ничем не лучше меня.

– Нет, я лучше, потому что я с ним общаюсь, говорю, что люблю его… Ну, это что-то вроде блюда, которое томится. Оно еще не готово! Поэтому пока не время садиться за стол.

– Следовало бы сказать ему, что он отец.

– Не указывай мне, что я должна делать, Кайл! Играй!

Пэтси закрыла глаза и не открывала их, пока он пел. Потом они уехали на гастроли – Лондон, Брюссель, Берлин, – и она ничего не сказала Кристоферу. Еще было не время. Она следовала своей стратегии. Ни Кайл, ни кто-то другой не мог поколебать ее. Пэтси скрывала приступы тошноты и рвоты от Стива, Джета и от всех тех, кто работал вместе с ними в турне. Она поднималась на сцену, ничего не меняя в своем поведении. Пэтси делала вид, что находится в отличной форме, и занимала свое место, ни разу не допустив ошибки. Вот только вспышки плохого настроения стали чуть агрессивнее. Она спала сном младенца рядом с Кайлом только ради одного:

– Чтобы жить в мире с журналистами!

Пока Пэтси скрывала приступы тошноты и первые набранные килограммы под треугольными платьями, к которым она подбирала сапоги и колготки в тон, Кайл прятал свое плохое самочувствие чуть глубже, давая ему волю только на сцене. Публика аплодировала все громче, а он изнемогал все сильнее и сильнее. Пэтси не переставала повторять ему, что процесс, разница во времени, турне, все эти «только не сегодня», «только не сейчас», «нам нужно время» и так далее были всего лишь «дурацкими» предлогами.

– Тебе отлично известно, что все говорят одно, а хотят прямо противоположного.

Пэтси была права. Как всегда. Кайл отлично знал, что его сдерживает страх. Его всеобъемлющий, удушающий, парализующий и отравляющий страх причинить боль женщине, которую он любит. Кайла пугала возможность оказаться недостойным ее.

И все же однажды, когда они только что прилетели в Грецию, он бросил свою сумку возле кровати и, не глядя ни на голубое небо, ни на часы – и не думая, – набрал номер Джейн. По голосу он понял, что сестра спала. Джейн напомнила, что у них четыре часа утра, и сразу же сообщила об исходе процесса.

– Мне нужно поговорить с Корин. Передай ей, что я перезвоню позже.

– Ее здесь нет. Она уехала.

У Кайла застыла кровь в жилах.

– Когда?

– Она не появлялась уже три дня.

– Что ты имеешь в виду?

Сестра молчала, и Кайл взорвался:

– Джейн!

Она в нескольких словах описала судебный процесс, быстрый развод, раздел имущества. Последнее было легко, потому что Джек ловко составил брачный контракт. Дом в Сан-Франциско был служебным жильем, лондонский дом принадлежал только Джеку. Корин продала все свои драгоценности и обручальное кольцо. Попыталась найти работу.

– Ее дочки родились здесь. Она имеет право остаться в США. Я даже предложила ей занять новую вакансию, которую хочу открыть.