– В субботу и воскресенье на следующей неделе.

– Уже? А декорации?

Стив сказал, что они будут более скромными.

– С такими сроками иначе не получится.

– Стадион. Минимум декораций. Я бы сказала, что это будет… пустота! – вздохнула Пэтси.

– Мы рассчитываем на твое присутствие, – парировал Стив. – И, как видишь, у тебя будет время, чтобы отдохнуть.

– Ты мог бы заметить, Стив, что я заткнулась и не…

– А почему бы нам не улететь после завтрашнего концерта?

Все опять одновременно повернулись, на этот раз к Кайлу.

– Да. Почему? – повторил он.

– Чтобы заняться туризмом? Спасибо! – сказала Пэтси, открывая пузырек с черным лаком. – Если бы ты знал, дорогой, как ты нас всех достал с этими своими походами в зоопарки, на выставки и в музеи…

– Я вас достаю своим туризмом. Я вас достаю, когда у меня болит голова. Я вас достаю, когда лежу. Я вас достаю…

– Заткнись! – рявкнула Пэтси, вставая.

Стив поднял руки, призывая их прекратить.

– Ты, Стив, нас тоже достал этим своим вечным «мир и любовь» и своими дурацкими сюрпризами в последнюю минуту!

– А ты, Пэтси, вероятно, уверена, что ты нас не достала? С нас хватит твоих истерик, твоих нервов и всего остального. Нам было бы приятно, если бы ты хотя бы время от времени говорила «да» и не возражала. Чтобы ты не включала «звезду» с нами! Проклятье!

– Звезду?

Она прижала руку к груди.

– Я никогда не включаю звезду с вами!

– Докажи! И сегодня вечером дай интервью ребятам из WQY10.

– Зачем?

– Черт! Ты можешь сказать «да»?

– Я тебя спрашиваю, зачем?

Джет вздохнул и встал, чтобы посмотреть в окно. Стив сделал над собой огромное усилие, чтобы не выкинуть Пэтси в это самое окно. Да и Кайл бы вылетел туда же.

– Введу тебя в курс дела, – продолжал Стив как ни в чем не бывало. – Это почти классика.

– И что? Мы играем классику?

– Ты достала, Пэтси!

– Но мне-то какой с этого прок? Я хочу получить ответ на свой вопрос! Зачем нужно это интервью? Мы все уже сказали и повто…

Стив вырвал у нее из рук пузырек с лаком.

– Потому что журналистка проделала свою работу, и интервью – это тоже наша работа… О черт, Пэтси!

Стив был на пределе. Они устали. Все четверо. Конец турне был настолько же мучительным, насколько и ожидаемым. Каждый раз начиналась одна и та же старая песня. У них по очереди сдавали нервы. Им нужен был воздух. Дистанция. Нужно было где-то остановиться. Больше не двигаться. Но музыканты умирали от страха перед возвращением в небытие обычных смертных. У них не было вселяющей уверенность рутины, чтобы спокойно ложиться спать и выносить мусор, как все. Без сцены. Без вызова. Для этих четверых не существовало обратного пути.

Пэтси, удивив их всех, подчинилась и дала интервью. Она показала себя такой, какой бывала обычно. Неукротимой и непредсказуемой. Ей было плевать, что думают о ней люди. Пэтси всегда была настоящей, искренней и справедливой. К тому же она была беременной и взволнованной. Когда молодая журналистка спросила ее, не согласится ли она когда-нибудь защищать какое-нибудь полезное дело, рокерша ответила без колебаний:

– Нет.

– Почему?

– Потому что слишком многое надо защищать.

– Да, но…

– Никаких «да, но», цыпочка! Это просто невозможность выбрать одно-единственное дело. Потому что так было бы совершенно несправедливо. Но запиши, пожалуйста, что я всегда соглашалась играть для любой ассоциации, которая меня об этом просила.

– Должна ли я понимать, что вы по-прежнему отказываетесь от таких обязательств, как брак…

– О-ля-ля! – ответила Пэтси, мгновенно выпрямляясь в своем кресле.

Парни затаили дыхание. Почва становилась скользкой. Они обменялись беспомощными взглядами, но Пэтси оказалась быстрее, чем они.

– Цыпочка моя маленькая, прежде всего, первое – мне бы хотелось, чтобы меня хотя бы ненадолго оставили в покое с этим вечным и утомительным вопросом о браке, и второе…

Пэтси перевела дух, бросила взгляд на Кайла. Тот вжался в кресло, чтобы полюбоваться продолжением спектакля.

– …и второе – я уже говорила, что я хочу показать всей планете, что женщины – все женщины – вправе делать, что им хочется, и думать, как им хочется. И главное, они никогда не должны в этом сомневаться. Что же касается свадьбы с Кайлом Мак-Логаном, то этот вопрос не стоит на повестке дня и стоять не будет, потому что…

Ее голос прервался.

– Но ведь вы думали об этом, не так ли?

Пэтси снова обменялась взглядами с Кайлом. Они улыбнулись друг другу. Журналистка вставила быстрое: «Возможно, вы уже поженились?», вызвав смех Пэтси.

– Не знаю, цыпочка, осознала ли ты сегодня утром, что тебе выпадет уникальный шанс. Потому что сейчас ты выиграла джекпот. Кайл и я, мы расстаемся. Также ты можешь всем сообщить, что я беременна! Но, прежде чем ты спросишь, кто отец ребенка, я тебе отвечу, что этот малыш от мужчины, а не от Господа Бога!

– А что же будет с группой? – спросила «цыпочка», обрадованная тем, что добыла сенсацию.

– Ничего не будет, – продолжала Пэтси, пока Стив и Джет переваривали основное блюдо. – Мы будем работать дальше. После этого турне у нас будет заслуженный отдых. Я рожу через несколько месяцев, а потом мы запишем новый альбом, снова начнем давать интервью, отправимся в замечательное турне, и я, как всегда, буду впадать в ярость, когда мне будут задавать дурацкие вопросы.

– А вы, парни? – спросила журналистка, поворачиваясь к ним.

– Мы согласны с Пэтси, – хором ответили все трое.

Да. Как обычно, рокерша удачно выбрала момент. Точно так же, как в тот день, когда она вошла в их крошечную гримерную, открыв дверь ногой, и вырвала бас-гитару из рук Стива. Она видела будущее. Кайл с удовольствием вручил бы ей хрустальный шар, чтобы она сказала ему, где прячется Корин. Потому что этого пока никто не знал.

Джек сел на свою койку. Он внимательно прочитал статью, в которой повторяли слова Пэтси. «Значит, – сказал он себе, – Мерзавец расстается со своей женой. Значит, моя жена отправится в Лондон, где он с недавних пор обосновался…»

Заключенный Брэнниган встал, взял лист белой бумаги, разгладил его и очень аккуратно написал: