очередное послание в кармане после прогулки по людным улицам. Почерк разный был, как и указания, где оставить ответ. Настоящих имён они не называют, но со временем я научился определять, кто пишет: Факел, Свирель, Паук, Стрела…

– Стрела? – переспросил Джек.

Мильхор усмехнулся.

– Когда я увидел у тебя лук, северянин, подумал было… но это ведь не ты?

– Нет.

Джек ощутил лёгкую досаду из-за своей непричастности к чему-то значимому.

– А знаешь, почему это оружие запретили когда-то? – спросил Мильхор с несвойственным ему весельем.

– Почему?

– Потому что стрелой из лука можно убить птицу.

Они помолчали. Джек думал о совпадениях и судьбе – жалел, что рядом не было эксперта, который разъяснил бы ему разницу.

– Факелом называл себя Гленд. – Мильхор поднял бурдюк с вином, кивнул кому-то невидимому и сделал большой глоток. – Он мечтал сам поджечь башню.

Джек вспомнил рисунок из языков пламени на белых рукавах Гленда. Наглец, он даже не скрывался.

– Ты… – Джек прокашлялся, – ты познакомился с его сестрой?

– Она помогла мне укрыться после третьего дня суда. А потом велела дождаться вас.

Из всех новых знакомых в этой чужой части света Джек меньше всего ожидал видеть своим попутчиком горделивого принца. Судя по взглядам украдкой – насмешливым, критическим, порой сердитым, – Мильхор испытывал похожие чувства. Но ссадины после драки сошли, а общий враг волей-неволей сближает.

Не ожидал Джек, конечно, и того, что в этой шахматной партии его добродушный ассистент вырядится в цвета противника. Укутавшись в дорожный плащ, Кларк старательно жмурился.

– Когда-то я считал их кучкой безобидных оборванцев, а теперь… – Мильхор тоже заметил лишние уши и понизил голос. – Сначала меня проверяли, задавали вопросы. Осторожно так, завуалированно выпытывали моё отношение к нашей верховной власти, к делению на сброд и высокородных.

– Не замечал, чтобы последнее тебя как-то тревожило, – вставил Джек. Он ещё помнил ту перепалку с Феримом: у кого род древнее, а у кого ножны богаче.

Классовая вражда, беспощадная и бессмысленная.

– А как мне было иначе вести себя во дворце верховного судьи? – Мильхор хмыкнул без тени раскаяния. – К тому же меня так воспитывали. Это было несложно. Я сразу понял, к чему эта тайная переписка. И правда… Убедившись в моей лояльности, они заговорили о новом, более, хм… достойном кандидате на должность судьи Сухих Озёр. Большего мне и не нужно было. Однако недавно речь зашла о возрождении старого порядка: о временах, когда людей не делили, а Югом правил единый король.

– Заманчивое предложение.

– Оно польстило мне, да. Безрассудное… За одни только мысли о подобном полагается казнь, причём такая, что смерть станет избавлением.

Джек успел пожалеть о непричастности? Зря. Однажды он уже наблюдал такие игры: борьба за власть ради самой власти, манипуляция, обман, предательство. Тогда всё закончилось благополучно, но здесь и ставки были выше, и игроки хитрее. Морн не тот правитель, который сойдёт с трона и отбросит меч, дабы предотвратить кровопролитие. А странники оплели сетью восемь провинций и всё сильнее запутывали, затягивали… Значит, будет война.

– Одним из этапов на пути к вашему старому порядку для тебя была свадьба? – спросил Джек сухо. – Решили разорить осиное гнездо изнутри? Удобно, конечно. А Эри мне заявила, что ты в неё влюблён.

Мильхор как будто вздрогнул и посмотрел на девушек.

– Я не задумывался об этом, но Эрисфея… она невольно к этому располагает, ты не считаешь?

Забавный вопрос отвергнутого поклонника фиктивному мужу.

Эри как раз закончила расчёсывать волосы деревянным гребнем и заплетала их в две косы. Поэт сравнил бы движение её изящных пальцев с игрой на арфе. Художник подметил бы на её тонкой коже голубоватые блики, которые отбрасывала мерцающая рябь на воде. Джек тяжело вздохнул.

– Ты знаешь, – ответил он наконец, – есть женщины – в постели с них не терпится снять одежду. А есть такая, вот как Эри, которую хочется завернуть в несколько одеял и покачать.

– Разве не это есть проявление любви?

– Не возьмусь судить. – Джек отвернулся. – Я уже как-то ошибся.

Не успел он настроиться на отдых, как привал закончился. Мильхор велел идти дальше – продвигаться вглубь провинции (буквально), где коридоры подземного царства расходились и множились, образуя лабиринт.

– Там нас не найдут, – пообещал Мильхор.

Главное, самим себя не потерять.

Они оставили позади первое озеро и попали в тесный проход, где густо спускались с потолка и опять уходили в землю узловатые корни. Темнота размазала силуэты, но проводник и без факела знал, где свернуть, когда пригнуться, а когда взяться за руки, чтобы случайно не разойтись в разные стороны. Каждый следующий шаг отодвигал от них день. Вместе с солнцем где-то высоко, над поверхностью, меркли образы.

В одной из пещер пришлось карабкаться вверх, где сквозь трещины в рыхлом грунте проникал сухой воздух. Выступы разукрасило густым оранжевым светом – так Джек узнал о наступлении сумерек. Усталость тут же навалилась на него каменной глыбой, какие уже не раз пришлось обходить.

– Это выход? – не спросил, а скорее потребовал Кларк. – Мы можем, наконец, выбраться наружу?

– Хочешь, чтобы тебя схватили и доставили обратно в Тартесс? – спросил Мильхор.

– Хочу!

– А нас всех, ну… менее ценных, убьют, вероятно, – протянула Фред.

– И ты туда же? – Кларк обиделся. – Хватит выдумывать врагов!

Всё же он притих. Однако продлилось его молчание недолго. Не успел Джек обдумать так называемую ценность каждого из них, как раздался треск, за ним – вскрик и короткое ругательство. В полумраке не сразу разобрали, почему Кларк вдруг стал раза в полтора короче: он стоял на колене, а вторая нога скрылась в узкой расщелине. Кто же ещё мог угодить в ловушку, как не главный везунчик?

– Вытаскивай живее, а то есть обоснованное подозрение, что в здешних трещинах водятся скорпионы.

Хотя Мильхор звучал беспечно, от его слов лицо Кларка пошло пятнами. Он упёрся руками в пол и зарычал от усердия, но нога не поддавалась.

– Это как лампочку в рот засунуть, – нервно хихикнула Фред, – работает только в одну сторону.

– Знаю, я пробовал, – буркнул Кларк.

Они с Фред посмотрели друг на друга и хором рассмеялись. Дружные, беззаботные – совсем как в тот прощальный вечер в ресторанчике на крыше.

– Давай помогу.

Джек испробовал разные способы освобождения из каменного плена, но после каждой попытки Кларк только громче стонал.

– Там ботинок… – он утёр выступивший на лбу пот, – мешает, кажется.

В месте, куда провалился Кларк, трещина сужалась. Твёрдый грунт, точно браслет кандалов, сомкнулся вокруг его ноги и не отступил даже под ударами прочных ножен Мильхора.

– Кто-то умеет развязывать шнурки силой мысли? – спросила Фред. Её кисть частично