К этому моменту ему удалось открыть самый большой ящик туалетного столика. Она взглянула сверху на опрятную стопку ночных рубашек, искусно сшитых и мягких на вид, с оборками на воротничках. В углу ящика приткнулось несколько пар так же аккуратно сложенных перчаток. Белых хлопчатобумажных перчаток.

Пылесоса больше не было слышно, уже некоторое время в комнатах наверху стояла тишина. Джо толкнул ящик на место и запрыгнул на столик. Пройдя среди изящных флаконов, он остановился перед зеркалом, дернул усом и одарил Дульси зубастой ухмылкой. Поворачиваясь то так, то эдак, он оглядел себя со всех сторон, включая вид сзади – обрубок хвоста и свою мужскую экипировку. Дульси и в голову не приходило, что он такой позер.

Она встречала кошек, которые боялись зеркал. Конечно, первое столкновение котенка с зеркалом озадачивает его и пугает. Один ее знакомый кот, когда над ним посмеялись за то, что он рычит на свое отражение, вскочил на колени к обидчице и врезал ей по физиономии.

Оставив Джо паясничать перед зеркалом, она слезла с трюмо и направилась в соседнюю комнату, дверь в которую была открыта. Помещение оказалось просторным и почти пустым. Голый пол, голые стены, скудная обстановка. Комната была такой гулкой, что изумленное мяуканье Дульси отозвалось резким эхом.

На первый взгляд это место походило на декорацию к дешевому фантастическому фильму. Пять высоких металлических треног возвышались, будто какие-то веретенообразные космические пришельцы. Единственной мебелью здесь были больничная кровать и тумбочка, одиноко стоявшие в дальнем углу.

Кровать была старательно заправлена белым покрывалом, его углы были тщательно подоткнуты под матрас. На металлической спинке был закреплен электрический шнур с кнопкой вызова сиделки. Здесь же размещалась лампа на прищепке, какие использовались в «Каса Капри»; рядом возвышалась стойка для капельницы.

Оставив наконец свои отражения, Джо присоединился к подруге и положил голову ей на шею; его тепло и близость крепкого тела придали Дульси уверенности. Очень ей не нравилась эта комната.

Прижав уши, он хмуро кивнул на кровать:

— Рене что, держит здесь кого-то из пациентов? Одну из пропавших бабушек?

Дульси передернулась. Они стояли, опасливо глядя на постель, словно ожидали, что вот-вот под гладким покрывалом материализуется бледная, щуплая, постанывающая фигура. Привстав на задние лапы, кошки с подозрением обнюхали кровать. Однако она пахла исключительно прачечной.

Каждая из трех комнат Рене – спальня, эта странная гримерная и пустая комнатка непонятного назначения – выходила на свой балкон. Возможно, когда-то это были отдельные помещения, соединенные затем для удобства Рене. Из гримерной вела еще одна массивная дверь, из-под которой сквозили свежий воздух и запах свежескошенной травы.

— Здесь должна быть наружная лестница, — сказал Джо. — Мне кажется, мы находимся над кухней.

Он подпрыгнул к ручке и дернул. Ручка повернулась, но дверь была закрыта на задвижку. Они еще раз полной грудью втянули свежий воздух из-под двери, а затем вернулись в комнату.

Подойдя к двери, за которой находились едкие химикаты, Джо снова подпрыгнул и зажал лапами ручку. Крутя и толкая, он сумел заставить дверь открыться.

Комнатка была маленькая и без окон, поэтому здесь царил непроглядный мрак. Когда глаза попривыкли, удалось разглядеть еще один металлический стол, занимавший большую часть пространства. Вдоль стены протянулся стол с ящиками, над ним висели полки. Еще выше крепились четыре красные лампочки, а возле двери Дульси обнаружила выключатель.

Три прыжка и угольками зажглись красные огни. Лапы Дульси окрасились розовым, а белые пятна на морде и лапах Джо казались обагренными свежей кровью. На полках стояли бутыли, вонявшие проявителем; надписи на этикетках были почти нечитаемы. Кошки запрыгнули на стальную раковину и остановились, балансируя на краю.

— Вон там, на столе, проявка, — сказал Джо. — А это, кажется, увеличитель.

Открыв когтями дверки шкафчиков, они обнаружили четыре массивных фотоаппарата. В длинном плоском ящике оказалась гладкая на ощупь фотобумага. В ящике потолще лежали альбомы с негативами в пластиковых кармашках. Эти штуки были слишком скользкими для кошачьих лап, но им все же удалось зубами вытащить несколько прямоугольничков пленки. На всех кадрах были портреты людей, однако на негативах лица выглядели странно и неестественно. От резких запахов в теплой душной комнате у кошек началось головокружение.

— Так, значит, тут Рене и отпечатала те снимки Мэри Нелл Хук. А если ее сфотографировали на этой койке, если они держат старушку здесь, нам стоит получше поискать ее, — сказал Джо, запрыгнул на металлический стол и принялся вылизывать плечо. — Темная комната, больничная кровать, этот хитроумный столик со всякой всячиной…

— Трава на кладбище, — продолжила Дульси. — Пропавший палец… Все это – как части головоломки, но когда пытаешься их сложить, главного звена-то и не хватает.

Она чувствовала, что разрозненные сведения пока еще ничуть не помогают ухватить суть, наоборот, ей казалось, что они сбились со следа.

— Нужно время, — сказал Джо. — Это похоже на игру с мышью. Дать ей отбежать, затем снова схватить. Возможно, так надо сделать и с фактами. Дать им рассыпаться, а потом посмотреть на них снова под другим углом.

— Эй, там по дорожке едет машина.

Теперь и Джо услышал ее. Он замер. Кошки стали напряженно вслушиваться. Автомобиль подъехал к дому и остановился возле кухни.

Хлопнула дверца машины. С лестницы донеслись шаги, звякнули ключи. Джо и Дульси принялись поочередно подпрыгивать к выключателю. Послышался звук отодвигаемого засова. Подул ветерок – дверь открылась.

Туман постепенно расступался, его обрывками играл легкий ветерок. Харпер направил Бака вдоль посадки эвкалиптов, поглядывая на черную «Тойоту», которая обогнула дом Прайоров и подъехала к двери кухни. Оттуда вышла седоволосая женщина – возможно, кто-то из прислуги ездил по поручению хозяйки. Из дома теперь не доносилось ни единого звука: и радио, и пылесос молчали.

Харпер обогнул по периметру территорию поместья, пересек длинную дорожку, ведущую от дома вниз по холму, затем пошел на второй круг, ближе к дому, высматривая хоть какие-нибудь повреждения грунта, малейший знак прикосновения лопаты к почве – ранее он исследовал таким же образом каждый квадратный метр на этом холме. Впрочем, криминалисты скорее всего определят, что палец принадлежит Долорес Фернандес.

Ему вдруг стало любопытно, как почтенная представительница испанской аристократии отнеслась бы к столь варварскому обращению с собственными хрупкими останками.

Возможно, сеньора Фернандес не придала бы этому значения; наверное, ей все равно, что происходит с ее земной сущностью. А может, это даже позабавило бы ее.

Капитан направил Бака в сторону кладбища – жеребец занервничал, явно демонстрируя нежелание приближаться к перелеску. А когда Харпер поднажал, конь попытался вывернуться и захрапел. Бак редко упирался и никогда не делал этого без причины. Он продолжал упрямиться, вскидывал голову и косился на лесок.