в ту ночь злосчастную и какую нежность вызывала теперь… А может, то просто радость от обещанной свободы еще не развеялась, но, как бы то ни было, улыбка не сходила с уст.

Храбров награждали долго и все больше златом, а потом отец наконец махнул скоморохам, и загремели в тот же миг бубны, струны зазвенели, повскакивал со скамеек народ.

И Людмила вскочила, отца в щеку клюнула, Чаяне подмигнула, растрепала волосы паре братцев и под их возмущенные окрики к подруге кинулась.

– Он отпустит меня, отпустит! – запрыгала, ладони ее в своих стиснув. – Ты слышала, слышала?

– Все слышали, – пробормотал за плечом Дельфиры Руслан, и та легонько локтем его пихнула, да без толку. – Только храбров с тобой отправят полгридницы – не разглядишь ничего за их спинами в странствии своем.

Людмила фыркнула:

– Это мы еще посмотрим. – И потянула Фиру плясать.

Пусть помучается наглый князь, потоскует, подумает.

Но он долго думать не стал – уже через пару кругов руку невесты сцапал, к себе ее притянул и сам закружил, а Людмила со смехом на пустую скамью повалилась. Она ведь только и успела спросить у Фиры:

– Не жалеешь?

И услышать короткое:

– Нет.

И сердце-то не болело почти, не ёкало. По крайней мере, не за этих двоих, с такой любовью друг на друга смотревших, что даже слепец то почувствует и отвернется стыдливо. А вот от иных дум становилось немного горько, и рука невольно к запястью тянулась, на котором…

– Значит, по степи на скакуне промчаться? – Рядом опустился Ратмир, спиной к столу прислонился, локоть на него закинул. – С удовольствием покажу тебе все наши просторы.

Людмила тоже на стол облокотилась, прищурилась:

– Думаешь, одна пропаду?

– Нет, но… степи наши полны опасностей.

– Я побывала в Нави!

– Я тоже. А еще встречал кульдыргыш, а ты – нет.

– Кульды… – Людмила запнулась, попыталась повторить слово про себя, но плюнула. – И кто это?

– Заставляющая смеяться.

– Звучит… безобидно.

– Тебе понравится.

Она вдруг осознала, что во взгляде Ратмира нет прежней страсти, только хитринка и интерес искренний, такой простой и понятный. Он смотрел на Людмилу открыто и ждал ответа, но, пожалуй, не огорчился бы, откажи она прямо здесь и сейчас.

– Степь… – промолвила она и улыбнулась. – Почему бы и нет.

– Ты не пожалеешь, княжна, – подмигнул Ратмир и на баюнов зыркнул, что сгрудились в углу, верно, в этот же миг песнь про спящих дев сочиняя.

– Не пожалею.

Людмила потерла правое запястье, а потом незаметно коснулась левого. Но не кожи, а тонкой косицы, что повязала туда незадолго до пира.

Косицы черной, из частички Черноморовой бороды сплетенной.

«Найду тебя где угодно».

«Что ж, колдун, начинай искать».

Не бывал я на том пиру. Котов, знаешь ли, на пирах людских не жалуют. А вот песню слыхал, ту самую, первую, о девах спящих, о проклятии страшном, о чувстве великом, что его развеет.

Верно, и ты слыхал, потому и сидишь теперь здесь, сверкаешь зенками.

Но я тебе так скажу (уже давно говорю, да ты все ушами хлопаешь): не торопись и поразмысли дважды.

Страсть тебя ведет, желание, влечение. Может, и вера, кто знает, но не любовь – так точно. Сотни сотен таких витязей мимо меня проскакали в поисках терема зачарованного, да сотни сотен там и уснули вечным сном.

И ты уснешь, коль не поймешь, о чем я тебе тут толкую.

О Финне и жажде его темной, об одержимости одной-единственною девой, что чуть весь город не сгубила.

О Рогдае, Фарлафе и Ратмире, что возлюбили образ, но не суть.

О Людмиле и мечтах ее детских, которые не так уж и сладки оказались, не так уж и приятны. Ибо мало гореть, как они с Черномором, еще и видеть друг друга надобно, еще и слушать, узнавать.

Ну и, наконец, о Руслане и Дельфире, чья ненависть в пути истлела да теплом сердца окутала. Тем самым теплом, кое всякий ищет, но не всякий способен обрести.

Оно и выходит, что главное в любви и жизни – путь. Он сметет шелуху, загрубит кожу, обнажит душу. И пока не пройден он… не говори о чувствах, не сочиняй, не надумывай.

– Но… что-то заболтался я, умаялся. Вроде всё, что хотел, поведал, теперь выбор за тобой. И слово – тоже. Как звать-то тебя, витязь?

– Вадим.

Благодарности

Эта история ворвалась в мой мир внезапно, заставив отложить все прочие, заполнив мысли, обострив чувства и напомнив, сколько же вокруг прекрасных людей. Именно они помогали мне писать и переписывать, несмотря на сложные, дивьи времена. Они вдохновляли, подначивали, подталкивали и поддерживали, и каждое слово в этой книге – для них.

Для вас.

Алина,

ты – мама, крестная фея, строгая сестрица и верная спутница каждого моего романа. Без тебя я бы еще много лет прятала исписанные блокноты в шкаф и удаляла файлы с текстами, так никому и не показав. Спасибо за твои дружбу и заботу и за все, что ты делаешь для авторов, издателей и читателей.

Яна,

я часто переслушиваю твои экспрессивные голосовые и перечитываю все, что ты писала о героях по мере знакомства с ними, и улыбаюсь как дурочка. Ничто так не окрыляет, как крепкое словцо в адрес твоего персонажа, когда сказано оно с такой любовью.

Ева,

ты вновь сотворила невозможное. Вновь превратила слова в целую темную вселенную. И созданная тобой колода Таро теперь неотъемлемая часть истории. Не знаю, как тебе удается забираться в чужую голову… Колдунство, не иначе.

Арина,

не представляю, кто бы еще смог вытерпеть мою медлительность и беспрестанные проволочки, потому ты – мой герой. Спасибо, что прошла по этому пути со мной, за понимание и такт, ну и, конечно, за каждую гифку.

Дина Винчестера, наверное, отдельно благодарить не стоит…

Богданы!

Вы появились в самый критический момент и стали той опорой, которая не дала мне скатиться в бездну сомнений, отчаяния и писательских страхов. Приятно знать, что где-то есть комната, шагнув в которую перестаешь чувствовать себя сумасшедшей. Ну или хотя бы единственной сумасшедшей в этом мире. Люблю вас безумно.

Также от всей души благодарю художников, корректоров, верстальщиков и всю-всю команду МИФа, каждого волшебника, который приложил руку к выходу «Чудес» на бумаге.

И, разумеется, каждого читателя: истории рождаются в головах авторов, но оживают, расцветают и наполняются магией именно в ваших глазах и сердцах. Спасибо, что позволяете моим героям жить и странствовать, любить и ненавидеть, ошибаться и прощать.

Ну и последнее, но не по важности: спасибо Александру Сергеевичу. За сказки и наше детство, за смелость и лихость строк и за его талант, такой яркий, что свет его доносится до нас и вдохновляет сквозь века.

Над книгой работали

Руководитель редакционной группы Анна Неплюева

Ответственный редактор Арина Ерешко

Креативный директор Яна Паламарчук

Арт-директор Галина Ересина

Иллюстрация обложки Soma

Внутренние иллюстрации Таня Дюрер

Внутреннее оформление Анна Пасхадили (Paskhalidi)

Корректоры Татьяна Чернова, Надежда Лин

ООО «Манн, Иванов и Фербер»

mann-ivanov-ferber.ru

Сноски

1

Храбр – отборный княжеский воин.

2

Гридница – огромный зал для размещения княжеской дружины, а также для приемов и пиров.

3

Ложница – спальня.

4

Гарип – иноземец.

5

Поршни – простая обувь, клочок кожи, стянутый на стопе ремешком.

6

Онучи – тканевая обвертка на ноги вроде портянок, наматывается под лапти, поршни, сапоги и валенки.

7

Комоедица – праздник встречи весны, позднее ставший Масленицей.

8

Огнищанин – управляющий княжеским хозяйством.

9

Паволока – шелковая ткань.

10

Корзно – княжеская мантия с застежкой-фибулой на правом плече.