Золотистый цилиндр — футляр для писем.

Недоверчиво повертел его в руках, переглянулся с замершей Гестой, и очень осторожно отвинтил крышку.

И в то же мгновение он словно пропал для мира.

Распорядитель был немало удивлен, увидев молодого гостя из Белора трезвым и даже просветленным. Это после вчерашнего-то перепоя. По лицу царедворца читалась усиленная работа мысли, наконец он проговорил:

— Властитель Гелсарт справлялся о вашем здоровье, царевич Солгар. Готовы ли вы продолжить приятное общение за завтраком?

— О да, — учтиво поклонился Солгар. — С удовольствием принимаю приглашение властителя. И простите мою откровенность, но я голоден как волк.

Лесарт отвернулся, пряча неуместную улыбку.

— Э… — промямлил распорядитель. — В таком случае следуйте за мной.

И царевич, мужественно кивнув, ушел в сопровождении распорядителя продолжать приятное общение с властителем Гелсартом за завтраком, а может, и за обедом, и ужином.

Как только на ними закрылась дверь, Лесарт поднял вверх ладони и провел по воздуху, словно создавал плоскость. А потом слегка толкнул эту невидимую плоскость рукой. Покои царевича тут же накрыло охранным контуром по периметру.

Проделав эту манипуляцию, Лесарт исчез.

На самом деле Солгару в хитроумном плане настаника отводилась одна роль — отвлекать внимание Гелсарта. И пока он с ней успешно справлялся, это развязывало Лесарту руки, позволяя привести задуманное в исполнение.

Материализовался он в темном каменистом проходе, ведущем к обрывистому берегу реки. Как раз недалеко от того места, где сбрасывались городские нечистоты. Мужчина поморщился, закрывая лицо рукавом, и углубился дальше в проход. Через некоторое время перед ним возникла фонящая магией толща кладки. Западные ворота — запечатанный Гелсартом технологический выход из Лабиринта.

Прежде всего нужно было скрыть следы вторжения, сделать их невидимыми для Гелсарта. Пришлось щедро напоить печати своей кровью и магией, чтобы после короткого заклинания они отвалились, словно насосавшиеся клещи. После этого Лесарт, приложил к кладке раскрытую ладонь, открывая проход.

Свою часть плана он выполнил. а дальше предстояло самое главное. Выбор.

Но выбор делать не ему.

Очнулся Зэйн также внезапно. Он был на скальной площадке где-то среди гор. Ветер, слепящее солнце. Не веря своим глазам, уставился на руки. Не понимая, что происходит… И тут на другом конце скальной площадки увидел мужскую фигуру, в первый момент удивительно напомнившую ему отца. Однако мужчина повернулся, а Зэйн понял, что ошибся.

— Почему я здесь?! Что происходит?! Где Геста, что с ней?!

— Правильные вопросы. Тебя здесь нет, это только твое сознание. Ты по-прежнему в Лабиринте, а Геста рядом с тобой.

— Что? Верни меня назад! Ей может грозить опасность!

— Ты здесь, потому что открыл мое послание. Назад вернешься только после того, как выслушаешь меня. Или ты хочешь так же как и твой отец, проворонить все три предсказания так и не узнав главного?

Зэйн вздрогнул.

— Ты жрец? Оракул?

— Нет, — покачал головой мужчина, похожий на его отца. — Но я скажу тебе все, чего не услышал Гелсарт. Сначала о проклятии. Ты должен был родиться драконом.

Зэйна прошило внезапной дрожью, словно через него прошла волна ледяных игл.

— Из-за проклятия Гелсарт остался бесплодным, а ты был обречен родиться бескрылым чудовищем, зверем, лишенным человеческого разума. Ужасом, сеющим смерть вокруг. Чудовищем, не способным обрести свою истинную суть. И ползать в подземных норах, пока не издохнешь.

Ужасные слова. Но все правда. Зэйн невольно подался вперед.

— Оракул сделал о тебе три предсказания. Первое, что он предрек Гелсарту, было:

«В наказание за твою самоуверенность, твоя жизнь и жизнь порожденного тобой чудовища будут связаны до смерти».

Второе было о том, что ты не останешься таким навсегда, только до тех пор, пока «чудовище не обретет человеческий разум, а человеческое сердце не познает любовь».

И третье, последнее: «Девушка снимет проклятие и подарит властелина неба. Дитя должно родиться, а чудовище умрет, когда под землей взойдет солнце».

Зэйну показалось, у него сейчас выскочит сердце, но странный гость не еще окончил свою речь:

— Я открыл западные ворота, — произнес он, поднимая вверх указательный палец левой руки.

Так вот откуда было ощущение вторжения и будто сквозняк… Зэйну стало страшно, что Гелсарт узнает.

— Не узнает, — мужчина, казалось, слышал его мысли. — Лабиринт открыт только для одного из вас. Либо уйдешь ты, либо Геста. У тебя есть выбор. А теперь иди, тебя зовут.

И Зэйн опять провалился в небытие.

Боже, как ей стало страшно, когда Зэйн повалился без сознания. У него только глазные яблоки шевелились, да временами подергивался кадык. Она не знала, сколько это уже длилось, несколько секунд? Минуту? Вечность? Но он никак не приходил в себя. Геста трясла его, кричала, смахивая слезы:

— Зэйн! Что с тобой?! Очнись, Зэйн! Очнись!

Наконец он открыл глаза, мутный взгляд прояснился.

— Ты… — пробормотал он, и схватил девушку в объятия. — Ты… Ты!

— Я так испугалась, — улыбалась она сквозь слезы. — Неужели это от пирожных?

Зэйн внезапно нахмурился.

— Нет. Со мной все в порядке, — проговорил он неожиданно серьезно и встал, мягко отстранив от себя ее руки. — Одевайся, нам пора на встречу с вожаком.

Гелсарт был поражен, увидев царевича свеженьким, как огурчик. Потом пришел к выводу, что три чудодейственных средства от похмелья следует освоить и взять на вооружение. А дальше он просто наслаждался маленьким самоистязанием.

Он сознательно оттягивал момент встречи, заставляя себя томиться предвкушением, пробегавшим волнами по коже. Скоро. Но оттянуть еще немного, продлить это ощущение. Он не чувствовал себя таким живым уже великое множество лет.

Однако в какой-то момент Гелсарт стал ощущать непонятную тревогу. Странное чувство, будто он что-то теряет. И понял — пора. Или начнется откат.

— Ну что же, царевич, готовы вы посетить племянницу? — спросил он внезапно прерывая беседу.

Тот слегка поперхнулся, удивленно на него уставившись, однако с готовностью произнес:

— Разумеется, ваше величество. Ведь я ради этого и приехал.

— В таком случае, идем, — поднялся Гелсарт. — Я провожу вас в Лабиринт.

Геста уже была одета, а Зэйн свернул карту в трубку и искал во что бы упаковать. Ее взгляд упал на раскрытый футляр, так и оставшийся лежать на кровати, и Геста вдруг вспомнила, где видела эту вещь.