Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Этим можно его кормить или нет? – спросил он. – Если нет, то скажи, где взять, и я займусь этим вопросом.
Эва посмотрела на него, широко раскрыв глаза, словно он ляпнул нечто совершенно идиотское, или странное, или еще какое-то. Она поднялась со стула, вытерла слезы, шмыгнула носом и молча прошла мимо Свена в детскую.
* * *
– Послушай, мне сейчас надо съездить кое-куда, но я могу вернуться к вечеру, – сказал Свен. – По дороге я заеду в больницу, узнаю, как дела. Давай я сейчас позвоню кому-нибудь из девчонок, Милли или Агнес, попрошу, чтобы с тобой кто-то побыл.
– Никто не придет, – ответила Эва.
– Почему?
– Никто из старой тусовки с нами не общается.
– Почему?!
Она ничего не сказала в ответ.
Свен взял телефонную трубку и набрал в кафе к Джо. На звонок ответила Лотта. С ней Свен не говорил с того самого дня два года назад, когда ему позарез потребовалось сгонять домой за револьвером.
Он стал спрашивать Лотту, кто из друзей-байкеров появлялся у них в последнее время. Оказалось, что все появлялись, кроме Хокана, который уехал по делам в Осло.
– Альф в больнице, – сказал Свен, когда Лотта спросила, как у него самого дела. – Эве нужна помощь. Пусть кто-нибудь свяжется с ней и со мной тоже. Лучше со мной.
Он записал номера телефонов ребят и девчонок, которые ему продиктовала Лотта. Некоторые номера изменились за два года, что прошли с тех пор, как он видел своих друзей в последний раз. Свен оставил Лотте свой номер на всякий случай, а также номер и адрес Эвы. У Стуре и Андерса, помимо рабочих телефонов, были сотовые, у остальных пейджеры. Свен стал звонить по всем номерам и говорил одно и то же: Альф в больнице, Эве нужна помощь. Телефон такой-то.
Тем временем Эва опять впала в прострацию. Она стояла у двери, уставившись неподвижным взглядом в стену напротив себя.
Свен подошел к ней и как можно более ласково сказал:
– Эва, пойми, Альф выкарабкается. Он не в чистом поле лежит. Он в больнице. Там хорошие врачи. Я знаю, потому что сам там лежал. Просто нужно подождать.
– Ты уже говорил, – ответила Эва безжизненным голосом. – Не звони туда сейчас. Они всё равно не скажут правду. Его уже нет, а они будут врать.
Свен притронулся к её руке – она была холодная, словно жизнь останавливалась в ней.
Он прижал её к себе и стал уговаривать не отчаиваться. Он растирал ей руки, говорил всё, что приходило в голову. Она позволяла ему всё это делать с собой, но словно не чувствовала. Просто уткнулась лицом ему в грудь и молчала.
– Не бойся, – говорил Свен. – Он тебя не оставит на этой земле одну. Вас обоих не оставит. Он выкарабкается, слышишь?
– Откуда ты знаешь? – вдруг спросила Эва.
Свен обрадовался, что она вообще подала голос.
– Знаю.
– Откуда?
– Я бы не оставил. А он в этом смысле ничем не отличается от меня.
Сейчас он мог это говорить. Всё что угодно, лишь бы вывести её из этого жуткого состояния. Он говорил правду, и сейчас это было легко.
Потом Свен набрал номер матери.
– Мам, ты можешь приехать? Да, проблемы.
* * *
По дороге он думал о том, что увидел.
Это было больно – видеть, что Эва так сильно любит своего мужа, что одна только мысль, что она может его потерять, лишает её рассудка. Но еще больнее было видеть, что Альф – это всё, что у неё есть; конечно, еще есть ребенок, но страх за жизнь Альфа выключил у неё материнский инстинкт. Эва сейчас была одинока и беспомощна так, как Свен и в страшном сне вообразить не мог. Поэтому он не мог позволить себе сидеть сложа руки. Хорошо, что мать поняла всё без лишних слов.
* * *
Мать вернулась домой поздно вечером. Наскоро поужинав, она стала рассказывать, что в восемь часов её сменила Милли. Эве дали снотворное, и она успокоилась и заснула. Дитя её в порядке, накормлено, ухожено. Кстати, мальчика зовут Эйнар. Затем мать сказала:
– Завтра утром я пойду к фру Ханссон, возьму ключи от коттеджа и наведу в нем порядок. Альф утром рассказал, что они с Эвой приехали всего на месяц. Освобождать квартиру им нужно через неделю. Альф беспокоился, что Эва сама не справится. Я вспомнила о фру Ханссон и договорилась с ней.
Известие о том, что Эва будет жить в соседнем коттедже, который пустовал последние несколько месяцев, наполнило сердце Свена радостью. Его мать развела бурную деятельность, со всеми уже всё обсудила, всё продумала – а главное, убедила в необходимости переезда саму Эву. Он полагал, что это было нелегко, учитывая её состояние рассудка.
– Ты завтра поедешь в Стокгольм и поможешь Эве собраться, – продолжала мать. – Вы возьмете только самое необходимое. Ты привезешь её и ребенка сюда. Остальные вещи доставят потом. Милли позовет кого-нибудь из ребят. Они в ближайшие дни всё соберут и перевезут.
– Хорошо.
– В больницу ты звонил? – спросила мать.
– Да. Сказали, что завтра можно его навестить.
– Значит, завтра и навестите.
Мать отнесла тарелки в мойку и вернулась с чашкой кофе. Закурив и откинувшись на спинку кресла, она отдыхала, а чуть погодя сказала:
– Я звонила Матсу, попыталась объяснить ему и Паоле, что бросать собственного сына и его семью в беде – это никуда не годится. От Паолы, как обычно, никакого проку. Я была очень удивлена, когда узнала, что они вот уже считай полтора года не поддерживают отношения с сыном.
– Почему у них так? – спросил Свен.
– Я думаю, ты сам можешь догадаться.
– Я пытался, – сказал Свен. – Но я не могу в это поверить. Эва сказала, что родители Альфа её ненавидят.
– Да, любви у них к ней нет. Я сказала им, что думаю по этому поводу. Эва – хорошая девочка. Сейчас очень несчастная. Она не заслужила такого отношения с их стороны.
– А они?
Мать глубоко вздохнула и махнула рукой.
– Это глухие люди. Ну ничего. Мы перевезем Эву и ребенка сюда. Им здесь будет хорошо. И к Альфу в больницу ездить, навещать его, отсюда ближе. И свежий воздух здесь. И мне спокойнее.
Свен с благодарностью посмотрел на мать.
– Я сомневалась, стоит ли задавать Паоле один вопрос, – продолжала мать. – Всё-таки они с Матсом много для нас с тобой в своё время сделали.
– Какой вопрос? – спросил Свен. Ему вспомнилось письмо, которое он нашел в гараже, и вчерашние размышления на тему того, знала ли его мать о том, что в том письме написано.
– Я спросила: если Альф умрет, у них с Матсом что, есть в запасе другой сын? О чем они думают?
– И что она ответила?
– Она не ответила.