шею, слегка сжимая, пока она продолжает отчаянно тереться об меня. Мэдди снова стонет, ее руки сжимают мою футболку.

– Ты отвратителен, – выдыхает она, и ее глаза темнеют от похоти.

На этот раз я действительно смеюсь.

– Так вот почему ты вся течешь, принцесса? Потому что я такой отвратительный? – другой рукой я провожу по краю ее юбки, прежде чем задрать ее вверх по бедру и найти подтверждение своим словам. Я издаю стон удовольствия, прижимаясь лбом к ее лбу, когда мои пальцы скользят по ткани ее нижнего белья. – Как же тут влажно, Мэделин.

Ее имя звучит как мольба, а не как проклятие, которым оно когда-то было, и когда она прижимается бедрами к моей руке, безмолвно умоляя о большем, мне приходит конец.

Я отстраняюсь и неуклюже расстегиваю джинсы, чтобы высвободить свой ноющий член, затвердевший от одного ее прикосновения. Я отпускаю ее горло и наклоняюсь, чтобы приподнять ее, пока она не обхватывает меня ногами. Боже, я становлюсь чертовски одержим ею. Эта мысль только усиливается, когда Мэдди протягивает между нами руку и стягивает с себя нижнее белье, предоставляя мне возможность свободно двигать членом вверх и вниз по ее киске.

– Нова, – умоляет она, еще крепче обхватывая меня ногами и бросая взгляд вниз, туда, где мы еще не соединились. Меня снова захватывает, как она произносит мое имя.

– Смотри на меня, Мэделин, – требую я, отчаянно желая, чтобы ее глаза встретились с моими.

Она немедленно дарит мне этот подарок. И, не отрывая от нее взгляда, медленно погружаюсь в нее. Черт, то, как она обхватывает меня, вызывает просто неописуемые ощущения, и мне приходится прикусить язык, чтобы не застонать слишком громко. Я кладу руки ей на бедра и крепко сжимаю их.

– Какая же ты потрясающая, – хвалю я, медленно выходя из нее, а затем снова входя, будто у нас есть все время мира.

– Нова, прошу тебя, – почти хнычет она, а глаза молят о большем. Я делаю несколько медленных толчков, позволяя ей привыкнуть к моей длине. Я уже чувствую, как ее влажный жар скользит по моему члену, и мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не кончить. Она такая восхитительно горячая и влажная, что я ни за что не продержусь долго, только не здесь, не в таком состоянии, когда кто-нибудь может случайно наткнуться на нас.

Эта мысль лишь подстегивает меня, и когда Мэдди снова вздыхает, а ее руки обвиваются вокруг моей шеи для поддержки, меня уже ничто не сдерживает. Я погружаюсь глубже, по самые яйца, а затем выхожу и делаю это снова и снова, с каждым разом продвигаясь все дальше. Эта девушка, которую я еще совсем недавно ненавидел, каким-то образом стала моей новой навязчивой идеей, той, которую я ищу каждую секунду каждого дня. Ее влагалище крепко сжимает меня, член ходит туда-сюда, будто поршень. Я владею ею, отдаю ей все, что у меня есть, едва держась на ногах.

– Мэдди, мне нужно, чтобы ты кончила, – цежу я сквозь зубы, и ее ноги сжимаются вокруг меня еще крепче при звуке ее имени.

Я отчаянно желаю почувствовать, как она сжимается вокруг меня, прежде чем я изольюсь в нее. Я сильнее сжимаю ее бедра, притягиваю к себе максимально близко, пока между нами не остается совсем немного пространства. Чувствую, как быстро поднимается и опускается ее грудь, когда она задыхается и стонет напротив меня, двигая бедрами навстречу каждому моему толчку.

– Нова, – шепчет она, и мое имя звучит как молитва. – Мне нравится, когда ты внутри меня.

Я прижимаюсь лбом к ее лбу, наше прерывистое дыхание сливается воедино, мы смотрим друг на друга. Напряжение от тренировки, от моего разговора с тренером, внезапно исчезает. Я снова могу дышать спокойно, и все это благодаря тому, как идеально мое имя слетает с ее губ.

– Кончай вместе со мной, – требую я. Сердце отбивает дикий ритм, и, когда она смотрит мне в глаза, я больше не могу сдерживаться. – Детка, пожалуйста.

Едва произнеся эти слова, я чувствую, как ее киска стискивает мой член, будто засасывая меня глубже внутрь. Сдерживаться нет сил, и я издаю сладостный стон, а затем мощно кончаю вместе с Мэдди, извивающейся в моих руках. Мы оба дышим так, словно пробежали марафон.

Я прижимаюсь к ней и чувствую, как ее тело обмякает в моих объятиях. Только моя хватка удерживает ее в вертикальном положении. Я утыкаюсь лицом в ее шею, вдыхая сладкий аромат так глубоко, как только могу, дожидаясь, пока мое учащенное сердцебиение придет в норму. Руки Мэдди зарываются в мои волосы, медленно перебирая пряди, предлагая мне утешение, которого, как мне казалось, я никогда не найду. Это кажется слишком приятным, чтобы быть правдой, и когда я отстраняюсь и вижу ее улыбку, то чувствую, как сердце странно сжимается.

Я не уверен, что она видит в моих глазах, но Мэдди слегка хмурится, ее руки все еще нежно перебирают мои волосы.

– Ты в порядке? – спрашивает она, и я чертовски ненавижу то, как неуверенно звучит ее голос, из-за чего не могу удержаться и выпаливаю правду.

– Да, просто небольшие проблемы с отцом, тренировками и тренером, – заканчиваю я, качая головой, и она кивает, как будто полностью понимает. В каком-то смысле, я думаю, так оно и есть. Мэдди, вероятно, единственный человек, который лучше, чем кто-либо, понимает, каково это – жить в тени своих родителей.

– Что ж, надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше, – поддразнивает она с мягкой игривой ухмылкой, и я улыбаюсь в ответ.

– Когда я по самые яйца в тебе, мне всегда становится лучше, принцесса.

Я снова обхватываю ее бедра, ощущая себя собственником. Знаю, уже нужно уходить отсюда, – я и так уже не раз испытывал судьбу, – но все внутри меня кричит, чтобы я остался.

Мэдс закатывает глаза.

– Как отвратительно, – ее руки опускаются с моих волос на грудь, и она нежно прижимается к ней.

Неохотно выхожу из нее, быстро поправляю ее трусики, и мысль о том, что моя сперма будет в ней, пока она не вернется домой и не примет душ, приносит мне больше удовольствия, чем следовало бы.

– Похоже, только для тебя, – язвительно отвечаю я, и она смотрит на меня в замешательстве, и следующий вопрос срывается с моих губ прежде, чем я успеваю его обдумать. – Придешь на игру на следующей неделе?

Понятия не имею, зачем приглашаю ее, ведь я почти уверен, что она все равно придет тупо из-за Джоша, но когда ее взгляд смягчается и она мягко