Ирак должен был признать свою ответственность за начало военных действий, 3) Ирак должен был репатриировать шиитов, изгнанных весной 1980 года. Естественно, иракский диктатор отверг все эти условия.

Все осложнилось тем, что алжирское правительство тихо торпедировало мирный план ОИК, гордясь тем, что сможет убедить иранцев согласиться на прекращение огня. Раздраженный высокомерием алжирских властей, Саддам Хусейн обвинил их в систематическом предпочтении иранской стороны. Он решил преподать им урок. 3 мая 1982 года он приказал сбить коммерческий самолет «Гольфстрим», на борту которого находился министр иностранных дел Алжира Мохаммед Седдик Бен Яхия. Бен Яхия направлялся в Тегеран с несколькими своими соратниками, чтобы убедить иранские власти принять алжирское посредничество и согласовать взаимную позицию на предстоящей встрече ОПЕК. Багдад имел информационный доступ к деталям этого регулярного рейса. Когда алжирский «Гольфстрим» приблизился к границе между Турцией, Ираном и Ираком, он был сбит без предупреждения ракетой дальнего радиуса действия, выпущенной иракским МиГ-25. Выживших не было. Алжирцы обрушили свой гнев на обе воюющие стороны, не зная точно, кого винить в вероломном нападении, поскольку и иракцы, и иранцы обвиняли друг друга в том, что сбили самолет. Однако послание алжирских властей было воспринято громко и четко; с этого момента они больше не вмешивались в конфликт.

Международное сообщество в растерянности

Организация Объединенных Наций (ООН) также не смогла убедить воюющие стороны прекратить военные действия. Спустя всего пять дней после начала войны Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию 479, в которой обе стороны просили воздержаться от применения силы и призывали международное сообщество сделать все возможное, чтобы избежать расширения конфликта. Впервые Вашингтон и Москва оставили в стороне свое соперничество и сразу же одобрили резолюцию без бесконечных препирательств, что является явным признаком их озабоченности ситуацией. С тех пор Генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм прилагал все усилия, чтобы убедить Багдад и Тегеран сложить оружие.

Несколько раз Саддам Хусейн заявлял, что готов заключить «почетный мир» с иранским правительством, если оно признает границы, установленные международными договорами. Другими словами, иракский президент был готов положить конец войне, если иранцы откажутся от своих притязаний на Шатт-эль-Араб. Али Хаменеи и Акбар Хашеми Рафсанджани на каждое предложение отвечали язвительно: «Тот, кто хочет мира, должен сначала вернуть свои войска за свои границы». Разочарованный этим тупиковым диалогом, Улоф Пальме, специальный представитель ООН на Ближнем Востоке, переключил свое внимание на переговоры об обмене пленными, тесно сотрудничая с Международным комитетом Красного Полумесяца.

Колонна иракских военнопленных

Тем временем неприсоединившиеся страны, возглавляемые Индией и Кубой, лавировали между Тегераном и Багдадом, пытаясь найти свое собственное решение конфликта путем переговоров. Они были не более успешны, чем ООН, ОИК или Лига арабских государств. Как лидер неприсоединившихся стран, премьер-министр Индии Индира Ганди осудила применение насилия и отказалась принять чью-либо сторону. Тем не менее, она укрепила экономические связи Индии с Ираном, воспользовавшись изоляцией Тегерана, чтобы навязать торговые условия, весьма выгодные для Нью-Дели. В обмен на нефть, купленную по выгодной цене, Индия поставляла Ирану текстиль и обычные потребительские товары в дополнение к тем, что поставляла Турция. При этом индийские власти изначально отказывались поставлять Тегерану какое-либо оружие. Начиная с 1985 года премьер-министр Индии Раджив Ганди, который был гораздо менее щепетилен, чем его мать, уступил иранскому коммерческому давлению и согласился отправить Тегерану «оборонительное» военное оборудование (в основном легкие катера и торпеды советской разработки, произведенные по лицензии в Индии и использовавшиеся для вооружения катеров ВМС КСИР).

Вашингтон инициирует сближение с Багдадом

В конце весны 1982 года госсекретарь США Джордж Шульц повел новую региональную политику, направленную на повышение авторитета США на Ближнем Востоке. Он надеялся дистанцироваться от своего предшественника Александра Хейга, которого часто обвиняли в игнорировании арабов. Двумя приоритетами Шульца были ускорение урегулирования палестинской проблемы – даже если это означало оказание давления на Израиль, – и поддержка Ирака, чтобы уменьшить угрозу, которую Иран представлял для монархий Персидского залива. Джордж Шульц без угрызений совести заключил потенциальный союз с Саддамом Хусейном, чтобы лучше сдерживать Иран, поскольку иракцы теперь находились в плохом положении. По мнению аналитиков Пентагона, иракская армия может не устоять перед неоднократными атаками иранских войск. Крах Ирака, естественно, сыграет на руку иранцам, но также и Советам, если они воспользуются возможностью начать военную интервенцию. Тогда иранские, а возможно, и советские дивизии были бы в состоянии быстро и неожиданно атаковать соседние нефтяные монархии.

Не было никакой гарантии, что американских сил быстрого развертывания, находящихся в режиме ожидания для отправки в Персидский залив, будет достаточно, чтобы отговорить их, особенно если кувейтцы и саудовцы продолжат сопротивляться присутствию американских войск на их территории. По всем вышеперечисленным причинам иракский щит должен был оставаться на месте, и Вашингтон должен был помогать, хотя и осторожно, чтобы не ставить под сомнение заявленный им нейтралитет. Позицию американской администрации четко сформулировал Брент Скоукрофт, один из самых влиятельных советников Республиканской партии: «Наклон в сторону Багдада во время ирано-иракского конфликта был не из-за предпочтения одного из двух предосудительных режимов, а потому, что мы не хотели выиграть войну и опасались, что Ирак окажется слабее».

С прошлого года несколько событий способствовали ослаблению сомнений Вашингтона в отношении Багдада. Во-первых, разрушение атомной электростанции в Осираке косвенно положило конец тайной программе Ирака по созданию ядерного военного потенциала, а это означало, что иракский режим больше не представлял жизненно важной угрозы для Израиля. Затем приход духовенства к власти в Тегеране похоронил всякую надежду на сближение между Ираном и Соединенными Штатами. Наконец, неоднократные просьбы короля Иордании Хусейна и президента Египта Хосни Мубарака убедили Рональда Рейгана в том, что ему необходимо поддержать Ирак.

Американский президент уполномочил ЦРУ тайно поставлять военное оборудование в Ирак при условии, что оно не будет американского производства. Большое количество оружия и боеприпасов советского производства было закуплено на сером рынке и доставлено в Ирак. Чтобы убедить иракцев в серьезности своего предложения, Рональд Рейган отправил в Ирак ветерана ЦРУ Тома Тветтена, чтобы тот передал властям спутниковые фотографии фронта. Через несколько недель Рейган убедил Конгресс исключить Ирак из списка государств, поддерживающих терроризм. Это решение позволило восстановить двусторонние коммерческие связи, оживить банковские кредиты и американские инвестиции в Ираке. Оно также подготовило почву для возможного возобновления дипломатических отношений.

На самом деле, Вашингтон не дожидался весны 1982 года, чтобы начать сближение с Багдадом. 12 апреля 1981 года Моррис Дрейпер, высокопоставленный дипломат, отправился в иракскую столицу, чтобы установить первые неформальные контакты. Хотя он был принят прохладно, и его визит не привел ни к чему конкретному, связь была восстановлена. Этот визит не остался незамеченным иранскими спецслужбами. По случайному совпадению, иранские ВМС взяли на абордаж и обыскали американское океанографическое судно Western Sea, которое подозревали в шпионаже, когда