второй план, в частности генерал Шам-Шал, которого на посту главы высшего военного командования (и сухопутных войск) сменил генерал Абдул Джавад Дханнун, бывший директор военной разведки. Генерал аль-Джанаби был заменен на посту командующего военно-морскими силами своим заместителем генералом аль-Каби.

Тем временем президент Ирака обхаживал свои меньшинства. Он назначил курда Таху Маруфа вице-президентом Совета революционного командования. Хотя эта должность была чисто почетной, назначение успокоило курдское население. Несколько полковников курдского или шиитского происхождения были повышены до генералов.

Режим также восстановил шиитские мавзолеи в Наджафе и Карбале. Наконец, Саддам начал программу национального займа для ускорения завершения ряда крупных строительных проектов, особенно в курдских провинциях, и создания компенсационного фонда для жертв войны, семьям которых были предоставлены многочисленные социальные льготы. Саддам не постеснялся напечатать свой улыбающийся портрет на каждой государственной казначейской облигации, чтобы успокоить население и убедить его массово вложить деньги в этот заем.

6 июня 1982 года израильское правительство во главе с Менахемом Бегином отдало приказ о вторжении в Южный Ливан, чтобы преследовать палестинские партизанские силы, которые укрывались там более десяти лет. Оправданием для нападения Бегин назвал недавнее нападение на своего посла в Лондоне, которое было приписано ООП, но на самом деле совершено печально известным Абу Нидалем, террористом палестинского происхождения, который всегда работал на того, кто больше заплатит. Саддам Хусейн немедленно ухватился за эту ситуацию, что позволило отвлечь внимание в самый подходящий момент. Выступая перед толпой международных журналистов, он объявил, что готов положить конец военным действиям с Ираном и вернуть свои войска в Ирак, чтобы направить свою армию на борьбу с израильским агрессором. Акбар Хашеми Рафсанджам, ошеломленный наивностью Саддама, поверил ему на слово и через СМИ попросил его пропустить иранскую армию через Ирак в Ливан, надеясь загнать иракского диктатора в угол.

10 июня Саддам Хусейн в одностороннем порядке объявил о прекращении огня и принял основные условия, выдвинутые Тегераном: уход с завоеванных территорий и выплата репараций за счет добровольных взносов арабских государств, поддерживающих Багдад. Он прямо признал делимитацию границы, определенную Алжирским соглашением 1975 года, взял на себя ответственность за начало войны – хотя и назвал ее «навязанной войной» – и разрешил, что если иранские войска будут направлены в Ливан, он предоставит им право прохода. Однако иракский диктатор категорически отверг два требования иранцев: отставка и репатриация 100 000 шиитов, изгнанных в Иран до начала военных действий.

Саддам сделал ставку на то, что иранцы окажутся разумными и воспользуются возможностью положить конец войне после освобождения их территории и удовлетворения большинства их требований. Если они откажутся, он рассчитывал на активную солидарность своих арабских союзников, которые должны были позволить ему продолжать войну на истощение, поскольку он полагал, что иранцы уже не смогут начать крупномасштабные операции против Ирака. Как и иракцы, иранцы были истощены и понесли большие потери с начала войны (50 000 убитых и 5000 пленных). Наиболее вероятным сценарием, по мнению начальников штабов Саддама, было возвращение к предвоенной ситуации, характеризующейся артиллерийскими дуэлями и частыми пограничными стычками.

Один вопрос до сих пор остается без ответа: приказал ли Саддам уничтожить Шломо Аргова, израильского посла в Лондоне, чтобы спровоцировать новую войну на Ближнем Востоке и дать себе удобный повод оправдать свое прекращение огня, не теряя лица? Такая возможность существует, если верить убедительным гипотезам Патрика Сила, журналиста-расследователя, специализирующегося на ближневосточных делах, и автора замечательной биографии Абу Нидаля, а также историков Мартина Ван Кревельда и Роба Джонсона, которые доказывают, что ни Сирия, ни ООП, ни Ливия, ни Иран в то время ничего не выигрывали от развязывания новой войны с Израилем, в отличие от иракского президента, который получил бы удобный предлог для прекращения войны с Тегераном и средство наказать Израиль за уничтожение атомной электростанции в Осираке. Однако ни аудиозаписи, захваченные в Багдаде в 2003 году, ни стенограммы допросов Саддама Хусейна не подтвердили эту теорию.

В любом случае, предложение о прекращении огня было решительно поддержано королем Саудовской Аравии Фахдом, который заявил, что готов заплатить пятьдесят миллиардов долларов наличными, чтобы убедить иранское правительство принять иракское предложение. Эта колоссальная сумма должна была покрыть ущерб, понесенный Ираном с начала войны. Однако иранцы оказались ожесточенными переговорщиками и потребовали 150 миллиардов долларов, вероятно, надеясь получить сто миллиардов. Оскорбленный, саудовский монарх отозвал свое предложение и более четко встал на сторону Ирака. Впервые с начала боевых действий – и с благословения Вашингтона – он поставил непосредственно иракским военно-воздушным силам американские высокоточные боеприпасы для повышения точности бомбометания.

Несмотря на категорический отказ Тегерана, 20 июня 1982 года Саддам Хусейн приказал своим войскам вывести войска с оккупированных территорий в Иране и вновь расположиться на международной границе, тем самым рискнув открыть иранцам иракские равнины и дорогу на Багдад.

Этот стратегический вывод войск был осуществлен через девять дней, положив конец второй фазе войны. Иракский президент также созвал Девятый съезд Баас, получив полное одобрение партии за свое руководство войной в то время, когда уже начали раздаваться критические замечания. Пресекая мятеж в зародыше, он устранил нескольких своих недоброжелателей. Министр здравоохранения Ибрагим Хусейн, предложивший Саддаму временно уйти в отставку, был отправлен на расстрел после инспирированного суда.

Саддам Хусейн воспользовался этой новой чисткой, чтобы навязать сдержанное партийное руководство и ограничить Совет революционного командования его первым кругом: Аднан Хайраллах, его первый двоюродный брат и министр обороны; Али Хасан аль-Маджид, еще один двоюродный брат и глава разведывательных служб; Барзан Ибрагим аль-Тикрити, его сводный брат и начальник тайной полиции; его зять Хусейн Камель; Тарик Азиз, министр иностранных дел; Таха Ясин Рамадан, командующий Народной армией; Иззат Ибрагим аль-Дури, заместитель министра обороны; Сабави Ибрагим аль-Тикрити, начальник полиции. Он сказал им, что, вернувшись на позиции, занимаемые до 22 сентября 1980 года, он лишил иранский режим морального оправдания продолжения войны, тем самым возложив ответственность за ее возможное продолжение на Тегеран. Если бы это произошло, экспансионистские амбиции Тегерана, несомненно, заставили бы крупные державы выступить на стороне Саддама. В этом отношении он оказался дальновидным.

Рафсанджани и Хомейни согласны продолжать войну

Объявление о прекращении огня и скором выводе иракских войск привело к решающим дебатам в Тегеране. Следует ли продолжать боевые действия и довести войну до самого сердца иракской территории? Аятолла Хомейни, верный своей роли арбитра, сначала отказался высказывать свое мнение, решив вместо этого выслушать аргументы обеих сторон. Аятолла Монтазери получил поддержку большинства духовенства, заявив, что он против продолжения войны, утверждая, что после двадцати месяцев смертельного конфликта население жаждет мира. Али Хаменеи также был против войны. Он всегда отдавал приоритет внутреннему фронту и хотел сосредоточить все свои усилия на борьбе с противниками режима. Народные моджахеды по-прежнему совершали теракты в крупных городах, хотя их командир Мусса Хиабани был убит несколькими неделями ранее.