несколько дней спустя оно ненадолго зашло в иранские территориальные воды. Поскольку кризис с заложниками был еще свеж в памяти каждого, этот инцидент привел к резкому росту напряженности. Вашингтон потребовал немедленного освобождения девятнадцати членов экипажа. Продержав американцев в своих тюрьмах несколько дней, Тегеран освободил их, напомнив правительству США, что оно обязалось сохранять нейтралитет по отношению к обеим воюющим сторонам. Послание должно было быть предельно ясным: если Соединенные Штаты слишком близко подойдут к Ираку, им придется отвечать за последствия.

Соединенные Штаты были не одиноки в пересмотре своего отношения к воюющим сторонам. В Москве стояли перед сложной дилеммой: с одной стороны, в Кремле были склонны поддерживать режим Саддама Хусейна в условиях эмбарго, чтобы попытаться ускорить окончание военных действий; с другой стороны, они не могли допустить развала Ирака. Иракский разгром нанес бы слишком большой ущерб авторитету СССР в регионе. Теперь советские советники в Багдаде присылали тревожные отчеты, в которых подчеркивалась неспособность иракской армии противостоять упорству иранских боевиков.

Кроме того, советские лидеры больше не питали иллюзий относительно теократического характера иранского режима, который с каждым днем становился все более агрессивным по отношению к СССР и открыто вооружал моджахедов в Афганистане. Всем в Москве было ясно, что вдохновляющая идея открытости Ирана исчерпала себя и что пора двигаться дальше. Однако старейшины Политбюро были парализованы приближающейся сменой власти в Кремле. Михаил Суслов, идеолог партии, умер несколькими месяцами ранее, а Леонид Брежнев был при смерти. Никто не осмеливался принять решение, которое могло быть направлено против него, когда придет время назначать нового генерального секретаря партии. В условиях такой неопределенности маршал Устинов, оставаясь самым верным защитником иракского режима, сумел убедить своих коллег согласиться на срочную поставку тяжелого вооружения в Багдад. Он напомнил им, что Ирак неоднократно предлагал прекращение огня, и все они были отвергнуты иранскими муллами. Столкнувшись с непреклонностью Тегерана, Москва обязана соблюдать соглашение с Багдадом об обороне. В конце концов, утверждал он, Саддам продемонстрировал свою добрую волю по отношению к Кремлю, освободив в предыдущем месяце 280 коммунистов из иракских тюрем. Неважно, что эти коммунистические активисты были отправлены прямо на фронт для борьбы с иранскими захватчиками. Иракская армия вскоре начала получать танки Т-72 и БМП-1, противотанковые ракеты «Фагот» (AT-4 Spigot), зенитные ракеты «Бук» и «Стрела», тридцать самолетов МиГ-21 и четыре ракетных катера Osa II взамен потопленных в начале войны. Но иракцам все же придется подождать некоторое время, чтобы получить оружие последнего поколения.

Иранский Курдистан

В начале апреля 1982 года Абдул Рахман Гассемлу, лидер иранских курдов, предпринял попытку вернуть города, потерянные предыдущей осенью. Ему удалось собрать 30-тысячную пешмерга, подкрепленную танками и артиллерийскими орудиями, захваченными годом раньше. Благодаря щедрости Багдада, его бойцы теперь имели значительное количество пулеметов, противотанковых ракетных установок и безоткатных орудий. При поддержке части населения он захватил города Санандадж, Саккез, Букан и Махабад, которые таким образом переходили из рук в руки в третий раз менее чем за год. Однако его войска не продвинулись за пределы Пираншахра, который стойко удерживала бригада регулярной армии. Далее на юге лидер ДПК даже не попытался захватить гарнизон Маривана, который был неприступен, так как был усилен зимой.

На волне этого успеха Гассемлу связался с Бани-Садром и предложил ему вернуться в Иран, чтобы создать параллельное правительство, выступающее за свержение имама Хомейни с гор Курдистана. Бывший президент осторожно отклонил это предложение, предпочтя остаться в своей парижской ссылке – идеальном месте для написания мемуаров. Бани-Садр знал, что если он совершит ошибку, открыто выступив против режима мулл, то потеряет расположение Верховного лидера раз и навсегда и сразу же станет мишенью для убийц, направленных САВАМА, политической полицией аятолл. Аятолла Хомейни публично осудил Бани-Садра, но до сих пор продолжал оказывать ему свою защиту, поскольку испытывал искреннюю привязанность к своему бывшему соратнику по изгнанию.

Иранские власти быстро перешли в контрнаступление. Операцию возглавил генерал Ширази, который мобилизовал 80 000 человек при поддержке 300 танков, 150 артиллерийских орудий и 50 вертолетов. За два месяца иранцы восстановили контроль над четырьмя потерянными городами и оттеснили пешмерга обратно в горы, зная, что летом они не будут воевать, так как им придется сидеть дома и участвовать в сельских работах. Пешмерга по-прежнему находили убежище в горах, поскольку у иранцев не было достаточно войск, чтобы вытеснить их оттуда. Однако иранские солдаты жестоко преследовали тех, кто поддерживал повстанцев. Генерал Ширази заслужил прозвище «железного человека» и благодарность режима, лично участвуя в этих операциях.

Глава 14. Иран отвоевывает свою территорию

30 апреля 1982 года иранцы начали наступление «Бейт-уль-Мукаддас» («Священный город»), чтобы захватить Хорремшехр и вытеснить иракцев из Хузестана раз и навсегда. Генерал Неджад и генерал Ширази мобилизовали для этой операции всех имеющихся в наличии людей: двенадцать дивизий, расположенных от Мусияна до Абадана (более половины относились к КСИР), а также одиннадцать отдельных бригад. Они без колебаний призвали батальоны, дислоцированные на советской, афганской и пакистанской границах, реквизировав все «Боинги» ВВС, чтобы перебросить их на передовую. В целом, они располагали 200 000 человек, 1000 танками, 600 орудиями и почти 100 вертолетами. Их слабым местом было отсутствие возможности нанесения ударов с воздуха. Военно-воздушные силы столкнулись с серьезными проблемами материально-технического обеспечения. Боеприпасы и запасные части испарились, поставок оборудования в настоящее время было недостаточно для их замены, а инженеры не смогли взломать коды, которые позволили бы им идентифицировать и управлять запасами запасных частей, разбросанных по базам.

Кроме того, режим все еще опасался своих пилотов и разрешал лишь самое минимальное количество вылетов, предпочитая перехват и разведку – единственные виды заданий, которые не представляли никакой угрозы, поскольку самолеты, которым они поручались, не несли бомб, достаточно мощных, чтобы разрушить правительственные бункеры. Иранское военное командование рассчитывало, что батареи зенитных ракет «Хок», переброшенные ближе к фронту, не позволят иракским ВВС пролететь над полем боя. Иранские истребители попросили не летать над линией фронта во избежание дружественного огня – их артиллеристам было приказано систематически вступать в бой с любыми самолетами, пролетающими над их зоной. Против них у иракцев было всего пять дивизий (3-я, 5-я, 6-я, 9-я и 14-я) и десять отдельных бригад, численностью 65 000 человек с 500 танками и таким же числом артиллерийских орудий. Половина их сил была развернута в районе Хорремшехра, а другая половина – между Амарой и Хамидом. Однако 3-й корпус мог рассчитывать на значительную поддержку с воздуха.

Освобождение Хорремшехра

Незадолго до рассвета батальон парашютистов был сброшен на западный берег Каруна, в районе Дарховина, для создания плацдарма. Иранские саперы немедленно приступили к работе по наведению понтонных мостов. С первыми лучами солнца полчища гвардейцев революции устремились на другой берег реки, подбадриваемые оглушительным «Аллах Акбар», звучавшим на максимальной громкости через десятки громкоговорителей. Полагая, что их