Макалаурэ едва не поперхнулся вторично. Потом взял себя в руки и решительным жестом передвинул кофейник на другую сторону стола.

- Хватит тебе уже. А то так договоришься, какие чудные виды с Тангородрима открывались. Ты заметил, что в подпитии у тебя просыпается тоска по прежним временам?

Майтимо фыркнул, приподнимаясь и возвращая кофейник на место.

- Чушь, Кано. Во-первых, виды с Тангородрима были омерзительны, и я столько кофе не выпью, чтобы по ним скучать. Во-вторых, это только первая чашка, к тому же с молоком. И в-третьих, я частенько вспоминаю былое, только не всегда говорю это вслух. Неужели ты сам не хотел бы вернуться в те лихие дни?

- Когда мы вдали от родины и семей носились с горящими Клятвой глазами по Белерианду, рубя орков направо и налево? Майтимо, ты ведь шутишь? Или это все-таки не первая чашка?

На крышку кофейника опустилась голубенькая бабочка. Бывший лорд Химринга досадливо смахнул ее ногтем.

- Кано, ты драматизируешь. Никто по Белерианду не носился. Были крепости, великая цель, кровь кипела в жилах, были крики «Тревога!» по ночам, опасные вылазки…

- …Клятва, орки, погибель кругом и лютая зима. Нет уж, мне хватило, баллады написаны, и переживать все заново не хочется. А если ты так соскучился по крепостям, поезжай в Белерианд и строй, где тебе угодно. Или, вон, Химринг опять займи, никто не против. Если хорошенько поищешь, то и орки на твою долю найдутся. А поорать в ночи «Тревога!» можно и с собственной веранды. Кстати, это случилось всего год назад.

- Это все не то, - отмахнулся Майтимо, подливая себе кофе. – Саурона мы больше не увидим и, что куда печальнее, не убьем. А в Эндоре время эльфов подходит к концу. Через две-три тысячи лет все сюда вернутся, и тогда наш благодатный Валинор непременно треснет.

- Не треснет, - оптимистично заметил Макалаурэ. – Валар что-нибудь придумают.

- Угу, дождешься от них. Скорее уж отец небоскреб построит. Правда, я не представляю, кто может согласиться там жить.

- Что построит?

- Небоскреб. Теньку угораздило устроить отцу экскурсию по какому-то просвещенному миру, где у каждого есть сигнализация и социальный пакет (только не спрашивай, что это такое!), и теперь отец мечтает построить посреди Форменоса зеркальный дом в две сотни этажей, и чтобы на крыше лампочки светили.

Макалаурэ попытался представить. Не сумел, но все равно содрогнулся.

- А нельзя на отца как-то повлиять? Ты же часто к ним с матерью заходишь, поговорил бы…

- Тебе ли рассказывать, что если наш отец что-нибудь вбил себе в голову, его и Валар не остановят, - хмыкнул Майтимо. – Мне уже велели подготовить чертежи комнат с пятнадцатого этажа по восьмидесятый, а мама ваяет мраморные светильники на крышу.

- А с Тенькой ты пробовал поговорить?

- Бери выше! Я встречался с Климой.

- И что? – заинтересовался Макалаурэ.

- Эта хитрая леди, - почти с восхищением сообщил Майтимо, - сказала, что отбрыкивается от проекта небоскребов уже третий год, и если нам удастся переубедить нашего изобретателя, пусть бы рассказали ей, как, дабы она то же самое передала своему Теньке.

- Она хотя бы отбрыкивается, - вздохнул Макалаурэ. – Теперь я понимаю, почему ты хочешь сбежать в Эндоре.

- Да не хочу я никуда сбегать! Просто чем больше вспоминаю прежние времена, тем лучше понимаю, насколько они были хороши, а мы в них – молоды и беззаботны.

Макалаурэ честно попытался вспомнить хоть день, когда в Эндоре он чувствовал себя молодым и беззаботным. Не получилось. Разве что первые полтора часа, когда Майтимо из плена вернулся.

Царила дивная летняя тишина, лишь пели птицы в кронах черешен да оглушительно звенели кузнечики в траве. Белая веранда была залита солнцем, лучи отражались в блестящей меди кофейника и солнечными зайчиками падали на лица двоих эльфов, предающихся отдыху, неге и всевозможным воспоминаниям.

- А помнишь, как мы Врата отстояли?

- Да уж, такое не забывается. Особенно, когда ты после посмотрелся в зеркало и увидел, СКОЛЬКО у тебя веснушек.

- Я уже к ним почти привык, - Майтимо машинально потер нос, словно надеясь, что от этого нехитрого жеста проклятые веснушки наконец-то отклеятся и градом посыплются на скатерть. – А помнишь, как ты напился кофе, выковал лютню, а потом неделю пытался прятать ожоги?

- Про лютню – до сих пор смутно, - признался Макалаурэ. – И счастье, что ожоги не веснушки. А если ты еще хоть раз припомнишь мне тот случай, то я припомню, как напился кофе ты!

- Это что, - благодушно махнул рукой Майтимо. – Вот однажды я сумел напоить дядю Нолофинвэ…

Но узнать, что учудил дядя Нолофинвэ под дурманом иномирского напитка, Макалаурэ было не суждено.

Внезапно стало оглушающе тихо, даже кузнечики умолкли. Ласковое валинорское солнце заволокло черной дымкой.

Потом грянул гром, да такой силы и мощи, что братья попадали со стульев, прижимаясь к доскам веранды. Зазвенел о пол свороченный кофейник, растеклась по светлому дереву темно-коричневая лужа. Подул шквальный ветер, срывая листву с черешен, что-то взвыло и заулюлюкало.

Угрожающе черное небо с пронзительным треском расколола надвое огромная ветвистая молния, и все мгновенно стихло.

Макалаурэ осторожно приподнял голову. Черная дымка на небе потихоньку расползалась в клочья, открывая солнце, никуда, к счастью, не сгинувшее. Снова начинали петь птицы, но еще тихо, несмело.

И только Майтимо рядом не оказалось. Но не успел менестрель обеспокоиться, как брат выбежал на веранду из дома. На поясе у Майтимо висели ножны, из голенища торчала узорная рукоять кинжала, а в глазах горел недобрый и очень знакомый огонек.

- Довспоминался о прежних временах, когда тень висела над миром, - проворчал Макалаурэ, поднимаясь. – Что это было?

- Судя по ощущениям – та самая тень, - Майтимо передернул плечами. – Ты тоже слышал грохот, будто рушится дом?

Макалаурэ кивнул.

- Где-то там, неподалеку, в северо-восточной части города.

Братья переглянулись и молча выбежали с веранды. Именно на северо-востоке отсюда располагался дом неугомонного Феанаро.

На улице они прибавили шагу, и до дома отца почти бежали. Это все уже было когда-то: и внезапная тишина, темень, тяжелые тучи на небе, взрыв и грохот, а потом…

На месте жилища были руины. Вокруг уже собралась изрядная толпа, многие с оружием, испуганные, настороженные. Но никто не решался приблизиться.

И это было когда-то, вспоминал Майтимо: гора обломков, черная пыль