моментах ты до ужаса правильный мальчик. Поэтому я уверена, что ещё задолго до всего этого ты уже решил, что если будешь, как ты говоришь, «терять себя», то в таком случае каждый раз будешь задаваться каким-нибудь вопросом в стиле: «А как бы поступил в этой ситуации прошлый я»? И уже исходя именно из этого, ты почти наверняка и будешь действовать.

— Допустим, ты права. Думаешь это «почти наверняка» уместно по отношению к тебе?

— Естественно. Я же спасла самое дорогое, что у тебя есть. И я сейчас даже не про твою жизнь. А про жизнь этих двоих, — кивнула она в сторону идущей позади неё Алисы, несущей Карэн. — Была бы на кону только твоя жизнь, или тем более жизнь этой девочки — тогда бы, вполне вероятно, ты бы и мог поступить более «рационально», просто забыв об этом. А меня бы в таком случае либо бросил, либо убил, либо вовсе — использовал, скажем дойдя до цивилизации, а потом опять же либо бросил, либо избавился бы. В общем, как-то так. Но сможешь ли ты это сделать в случае с этими двумя, которых ты чуть сам не убил своим решением? Тут ответ очевиден каждому, ха-ха… А если бы и не был очевиден, то об этом отчётливо бы говорили вон те твои иллюзии, — указала она пальцем в тёмный проход, проходя около которого было видно четыре иллюзии, две из которых — Алиса и Карэн. — Дай-ка угадаю… ты винишь себя в том, что Карэн тебя боится сильнее смерти, а Алиса… ненавидит тебя за твой выбор в мою пользу? Хотя забей, можешь не отвечать — это и так очевидно всем и каждому. Только непонятно одно — те две иллюзии трупов, лежащих на полу… я ведь не ошибаюсь… это ведь были трупы твоих родителей, да?

— Почему тебя это волнует?

— Да меня это не то чтобы волнует. Просто понимаешь, в чём дело… Короче говоря, если мы не будем загружать наши мозги чем-то вроде активного диалога, тогда уже наши иллюзии будут излишне неугомонными, так скажем.

— В каком плане?

— Будут быстрее появляться и говорить всякий бред.

— Даже когда мы находимся под светом факела?

— Ага. Как это работает — даже не спрашивай — мы сами без понятия. Единственно, что мы знаем наверняка — что нам это, как сам понимаешь, совсем никому не нужно. Поэтому и приходиться болтать обо всём подряд, пока мы здесь. Или тема мёртвых родителей тебя так напрягает? — с усмешкой спросила она. — Если так, то ты просто скажи, и я обязательно войду в положение, ха-ха…

— Ева!..

— Нет, Алиса, — остановил я её. — Ничего страшного. Всё нормально. Мне тут нечего скрывать. Отвечая же на твой вопрос, Ева: да, это действительно мои мёртвые родители. Вернее, их иллюзии, появившиеся из-за моего страха, что они на самом деле мертвы. Причём не просто мертвы, а вполне вероятно — мертвы из-за меня.

— Предполагаешь, что это может быть как-то связанно с твоим происхождением? — удивительно серьёзно спросила она.

— Да.

— Но стой… — заговорила Алиса. — Даже если так, то как ты можешь быть виноват?.. Ты ведь был всего лишь ребёнком…

— Тут дело не в логике, — ответила за меня Ева. — Это просто сильное и совершенно иррациональное чувство, с которым невозможно бороться. Хочешь не хочешь, а всё равно у него наверняка возникают мысли вроде «вдруг, родители погибли из-за меня?» или «может быть, родители не могут вернуться домой по какой-то причине из-за меня» — и ещё целая куча подобного. И для него совершенно неважно, что он был всего лишь ребёнком, который никак не мог на это повлиять, — он это прекрасно осознаёт, но это ему совершенно никак не помогает, потому что мысли о том, что именно он во всём этом виноват всё равно не уходят из него, как бы он не хотел от них избавиться.

— Говоришь так, будто проходила через что-то подобное, — заметил я.

Но никакого ответа с её стороны уже не последовало. Лишь молчание и пустой, устремлённый взгляд вперёд, словно в этот момент она разумом находилась не здесь.

— Кстати говоря, а почему ваши иллю… — прервался я из-за резко раздавшего позади нас грохота, на которой я тут же рефлекторно обернулся, начав всматриваться в поднявшуюся занавесу из пыли.

— Вот из-за этого они и исчезли, — остановившись и развернувшись, совершенно спокойно ответила Ева на мой не озвученный до конца вопрос. — Тебя ведь это интересовало?

Повернувшись и посмотрев на их спокойные лица, успокоился и я, спросив:

— Так значит эта иллюзия по какой-то причине атакует остальных?

— Верно. И конечно, урон, наносимый ей этому месту, тоже всего лишь иллюзорный, так что с нами ничего не произойдёт в любом случае.

— Понятно.

— Не отставайте, — и сказав это, Ева взяла факел в другую руку, помахав и подув на ту, в которой держала до этого, — нужно ускориться.

— Подожди.

— Что ещё?

— Раз так, то Алиса давай поменяемся.

— «Поменяемся»? То есть?..

— Я понесу Карэн, а ты девочку — Карэн всё-таки несколько тяжелее.

— Да, но у меня Дар развит сильнее…

— Только, в отличии от него, ты еле стоишь на ногах, — неожиданно сказала Ева. — Не хватало ещё, чтобы ты рухнула на половине пути. Так что давай, меняйся с ним уже быстрее.

Алиса посмотрела на меня и увидев мой кивок, подошла ко мне.

— Почему вы, кстати, зовёте её девочкой? — спросила Ева. — Неужели так и не выяснили, как её зовут?

— У неё нет имени, — ответил я, аккуратно положив девочку на пол. — Она была одной из слабейших среди своих, а у них, как я понял, что-то вроде обычая, не давать таким имена, — нежно перехватил я из рук Алисы Карэн. — Вместо этого к ним просто обращаются «на ты».

— Вполне ожидаемо, — проговорила она, пока Алиса взяла с пола девочку, аккуратно перехватив её. — Всё, закончили? — и увидев наши кивки. — Тогда идём уже.

— Кстати… так как вы оказались вместе с ней? — спросила Алиса.

— В самом начале, когда мы только попали под воздействие аномалии и я впервые раз увидел своих мёртвых родителей, я понял, что