И читал дальше:

'Может, я не совсем психически здорова, раз уменя бывают такие странные сны, но снам с приятным прошлым я только рада. Ясчастлива, что мне дано переживать эти моменты еще раз! Так что, милый, ясумасшедшая, и это классно!'

Макс улыбнулся и приписал: 'Талант частограничит с безумием, но ты лучше развивай первое, а не второе'.

'Макс, я очень люблю тебя, а после этого снатеперь еще и очень хочу! Хочу тебя каждую секунду, и днем, и ночью, и назанятиях, и на прогулках... Здесь в институте есть неограниченный доступ вИнтернет, и я буду забегать сюда при всякой возможности, чтобы заняться с тобойлюбовью. Надеюсь, как-нибудь пересечемся в аське!'

- Никогда не думал, что девственность моейдевушки может быть для меня так важна, - говорил Макс Инессе с грустью исожалением.

Когда-то Наташа спрашивала у него об этом, когдаони еще только дружили и даже ни разу толком не прикасались друг к другу. Этобыло в школе, Наташа выдумывала причины посетить Его кабинет; почему-то ей неприходило в голову просто сказать: 'Давайте поболтаем!' Но после того какпричина находилась, беседы уже развивались сами собой. На вопрос о женскойневинности он ответил тогда: 'Смотря, в каком смысле. Это не принципиально, былли у девушки кто-то до меня. Но если моя девушка - девственница, то в этом случаедевственность имеет для меня значение'.

Да, тогда речь шла о том случае, когда выбиратьне приходится. У Макса же с Наташей выбор был...

- Нет, если не задумываться, то все нормально, -продолжал Максим. - Просто сейчас я понимаю, что мне хотелось бы, чтобы именноу нее первым был я. Даже если бы потом у нее был кто-то еще, меня бы уже никтоне перепрыгнул.

- Макс, - смеялась Инесса, - в этом деле важнеебыть последним, а не первым! Ведь то, что ты последний, как раз и означает, чтотебя никто не перепрыгнул! - и, чтобы поговорить на волнующую его тему, женщинаспросила: - Ты, наверно, не раз представлял себе, как бы у вас с Наташей этобыло. Расскажешь? Мне интересно.

И Макс с удовольствием крутился в кресле,вытянув ноги и закинув руки за голову, возведя мечтательный и немного печальныйвзгляд в потолок и иногда опуская глаза на подругу.

- Это было бы не за один день. Наверно, я спервавообще ограничивался бы только оральными и другими ласками, чтобы она привыклако мне, перестала стесняться, чтобы она привыкла к этим ощущениям. Она, скореевсего, стала бы настаивать на проникающем сексе, ей же необходимо было считатьсебя 'как все'. Но я бы все равно сначала каким-нибудь из безопасных способовдовел ее до оргазма, с какой попытки - не знаю, и тогда рвать плеву ей было быне больно, потому что мышцы после оргазма расслабляются, да и она забыла быждать неприятных ощущений. Ну, про свечи, музыку и полумрак я молчу, это самособой подразумевается. Может быть, если бы она сильно волновалась, и об оргазмене могло быть и речи, я дал бы ей бокал вина, но всего один, и то, это крайняямера лишь с учетом упрямства моей девчонки.

- Знаешь, - улыбалась Инесса, глядя на друга спротивоположного конца стола, - наверно, если бы ты с самого начала посвятилНаташу в эти планы, она терпела бы свою девственность и год, и два, и десять...

- Ин, я и без тебя жалею, что не говорил ей обэтом! - огрызнулся Максим. Вместо того чтобы утолить хотя бы информационныйНаташин голод, Макс вообще избегал разговоров с ней о сексе. - Я прекраснознаю, что это была ошибка с моей стороны. Так что не напоминай.

- Прости, прости, мой хороший! - всплеснуларуками женщина. - Но сейчас-то это уже не важно! Сейчас вам хорошо. Надо житьсегодняшним днем.

- Это и получается, - кивнул Макс, но не такоптимистично, как Инесса. И пояснил: - Я вдруг понял, что не могу удержатьпрошлое и не могу застраховать будущее... Очень жаль. Так хочу, чтобы онабросила институт! Как бы это сделать? - вздыхал он.

- А если не бросит? - ухмылялась подруга. -Тогда ты ее разлюбишь?

Максим подумал и со знанием дела ответил:

- Тогда я умру.

- От эгоизма не умирают, - возразила Инесса. -Милый, ты сам себя накручиваешь. Не расстраивайся, пусть девчонка учится, темболее, во Франции!

А Максим все выл и выл:

- Почему я не наслаждался ею, когда она быларядом? Думал, так будет лучше, а в итоге я даже не уверен, останется ли она сомной после института...

- Не хочешь сходить к гадалке? - неожиданнопредложила Инесса. - Подобные вещи она предсказывает стопроцентно. Одна моязнакомая. Я думаю, у нее настоящий дар. Она не берет за это деньги и стараетсяне афишировать. Я к ней уже лет шесть наведываюсь, и у меня пока все сбывалось.

- Ин, - скривился Макс, - я похож на человека,который пойдет к гадалке?

- А мне иногда это очень помогает, - возразилаженщина. - Бывает, черная полоса в жизни, а она посмотрит в мои ладони, скажет:'Потерпи еще столько-то, потом случится то-то и то-то, все станет хорошо'...

- Знаешь, - упрямился Максим, - я тебе и саммогу сказать, что если сейчас плохо, то потом станет хорошо, а если хорошо, топотом станет плохо. Не надо для этого никакого особого дара!

И Инесса с оскорблением принялась отстаиватьистинность пророческого дара своей гадалки:

- Она сказала мне, что мужчина, которого ялюблю, будет без памяти любить другую, и мне никогда не удастся завоевать егосердце, и я должна с этим смириться. Она не могла знать, что я кого-то люблю!Никто об этом не знает! А она даже уточнила, что то, что я с ним сплю, неозначает ничего другого...

Даже Макс не знал до этого момента, что Инессакого-то любит. У нее постоянно есть поклонники, даже довольно серьезныеотношения. Интересно, кого? Максим задумался лишь на секунду, и этого временихватило, чтобы оценить новую информацию.

Инесса, видимо, привыкла, что мужчины толстокожии не понимают таких намеков. Она не ошиблась, но просчиталась. Макс понял ненамек, а Инкин взгляд, который взволнованно засуетился по канцелярским принадлежностямна столе, по ламинатному полу, по папкам с документами, по интерьерукабинета... Так нелепо проболталась о самом сокровенном; о том, что такотчаянно оберегала от посторонних глаз... Едва удерживалась, чтобы не заплакатьот этой неприятной оплошности.

- Любишь меня? - переспросил Макс тихо.

Инесса так и не осмелилась ответить. Максимдолго ждал, потом с досадой психанул:

- Ни да, ни нет! Ненавижу женщин! Кивни хотя бы!

Она кивнула.

Странно, почему он не понимал этого раньше? Ведьс Инессой он уже лет пять как не спит, а значит, слова гадалки были еще раньше.Даже когда Наташа подозревала, ревновала, предупреждала... Почему он непосмотрел на Инессу внимательнее? А еще считал себя проницательным человеком!