Наверху раздались голоса, и Королёва медленно подняли. От яркого света он зажмурил глаза. Когда их открыл, то встретился с колючим взглядом рослого корейца, которого он видел прошедшей ночью сидевшим в джипе на переднем сиденье. Память тут же подсказала ему, что это не первая встреча с офицером с майорскими погонами. Не так давно кореец пытался сбить его на мотоцикле около дома, где проживали родители Ли Дон Гона.

«Ну надо же, в начальниках ходит у этих упырей», — подумал полковник.

— Разговор у нас может быть коротким, если хочешь безболезненно умереть. Молчание для тебя — ненужная боль и страдания. Живым отсюда ты всё равно не выйдешь. Повторяю, выбор за тобой. Отправишься обратно в колодец, — майор кивнул на чёрную дыру в полу, — либо пулю получишь в голову. Вопрос у меня только один: что конкретно ты сообщил в Москву перед поездкой в Пхёнсон?

Королёв молчал. Видно, судьба уготовила ему дополнительные жёсткие испытания за то кратковременное счастье, когда он увидел глаза воскресшей из небытия любимой женщины. Только за это он был готов принять мученическую смерть. Боли полковник не боялся, его больше волновало здоровье Ли Хва Ми.

Чжу Вон, а это был он, улыбнулся, словно прочитав мысли Артёма.

— Час назад, — майор посмотрел на часы, — в больнице города Пхёнсон скончался ответственный работник государственного комитета обороны Ли Хва Ми. Официально — большая потеря крови. Неофициально — мы ей немного помогли…

Артём дёрнулся и заскрежетал зубами от бессилия. Вну три что-то оборвалось, и оборвалось окончательно. Сердце подсказало, что на этот раз он в самом деле лишился самого дорогого ему человека.

— Не надо буравить меня взглядом, тебе это не поможет, — насмешливо произнёс Чжу Вон. — Здесь тебя всё равно никто и никогда не найдёт. Думаешь, только у американцев есть тайные тюрьмы?

Артём продолжал молчать.

— Хорошо. Время у нас есть. Через час-другой я вернусь, а пока оставлю тебя со своим помощником, истинным «любителем человеческого тела». — Чжу, поморщившись, погладил рукой рану на шее, безразлично посмотрел на пленника и вышел из комнаты.

Человек по-разному относится к боли. Артём, практически всю сознательную жизнь прозанимавшийся единоборствами, выработал в себе своего рода психическую реакцию на болевые ощущения. Понимая, что боль неизбежна, он как бы переводил её на уровень подсознания, когда приходилось вести тяжёлые бои. Но сейчас добавилась совсем другая боль — боль из-за смерти любимой женщины, которую он не сумел защитить.

Что только не применял для пыток кореец. Содрал пассатижами несколько ногтей с пальцев рук, железным штырём расковырял на ноге рану, но мысли у Артёма были далеко от этого места. Душа улетела к «прекрасному цветку», а телу боль была безразлична.

Когда палач уставал, он бросал орудия пыток, вытирался полотенцем, приговаривая: «А теперь развлечёмся». Кореец уходил минут на десять-пятнадцать, похоже, в соседнюю комнату, оттуда через стенку сразу же начинали доноситься глухие женские крики.

Королёв пришёл в себя лишь тогда, когда вернулся Чжу Вон.

— Ну что?

— Молчит, словно он уже труп. Не понимаю, как может так долго терпеть человек, — смахнув со лба пот, с неподдельным удивлением в голосе произнёс помощник.

— Русский! Говорят, что ты бывший офицер, полковник Генштаба. Лично знаком с нашим Руководителем. Это так? — спросил майор.

— А ты откуда знаешь? Руководитель тебе сказал? — насмешливо вопросом на вопрос отреагировал Артём.

— С Руководителем я не знаком, — скромно произнёс Чжу Вон, — а вот с его первым заместителем частенько приходится встречаться, — с важностью и стремясь поднять себя в глазах Королёва, продолжил майор. Ведь перед ним висел мертвец, который скоро замолчит навсегда.

Неужели Чон Джин, близкий соратник Руководителя, второй человек в стране, за всем этим стоит, молнией пронеслось в голове Артёма.

— Как ни странно, но и я состою в друзьях у Чон Джина, — небрежно буркнул Королёв.

— Вот видишь, хоть ты говоришь, что он тебе друг, но приказ ликвидировать тебя и Ли Хва Ми отдал именно он. Так что извини, — Чжу Вон довольно улыбнулся и красноречиво посмотрел на «любителя человеческого тела».

Палач вышел из комнаты и вернулся через пару минут, волоча по каменному полу за длинные волосы избитую и изуродованную женщину. Она лишь стонала и шевелиться уже не могла. Бросив её около люка под ногами Артёма, палач снова вышел и приволок вторую женщину с короткой стрижкой, которая попыталась укусить корейца за руку, но, получив сильный удар по лицу, притихла, сплёвывая кровь. По окровавленным лицам можно было определить, что обе женщины европейского происхождения.

— Продолжим наш разговор? — как ни в чём не бывало начал майор. — Перед тобой два американских агента, они были задержаны, когда нелегально проникли на территорию КНДР. Знаешь, для чего я тебе их показываю? — Чжу посмотрел в упор на Королёва, стремясь увидеть в его глазах хоть капельку испуга, но в них ничего не читалось, кроме ненависти.

— Ну что ж, посмотрим, — зловеще произнёс майор и подал знак палачу. — Ты сейчас увидишь, как люди попадают в ад и что они там чувствуют. Их предсмертные крики будут ужасны. Надо иметь каменное сердце, чтобы не постараться облегчить страдания этих бедняжек, не правда ли? — Чжу откровенно смеялся, посматривая то на Королёва, то на несчастных женщин.

Палач схватил длинноволосую американку и стал толкать её головой в колодец. Женщина, почувствовав близость смерти, зашлась в испуганном крике, но кореец продолжил давить. Несчастная была уже по пояс в отверстии. Из глубины колодца стало доноситься отражённое эхо криков женщины в виде какого-то нечеловеческого клёкота, от которого у нормального человека волосы либо встают дыбом, либо вмиг седеют.

— Хорошо, — бросил Королёв. — Прекратите это безумие!

Чжу кивнул, палач вытащил из колодца женщину и бросил обмякшее тело рядом с её подругой, которая всё это время молчала — её рот палач заклеил скотчем, чтобы она не кусалась. Глаза американки сверкали огнём, и, что удивительно, в них не было того животного страха, как у той, которая чуть не угодила в колодец.

— Говори, слушаю тебя, — насмешливо произнёс майор и вплотную подошёл к висевшему на дыбе русскому полковнику.

— Я сообщил в Москву… о готовящемся покушении на Руководителя. Об этом мы его хотели предупредить через отца Ли Хва Ми…

— Хм. Не густо. Что ж! Приступим, — майор дал знак палачу, и тот направился к длинноволосой американке.

— Постой, — спокойно продолжил Артём, — это ещё не всё. Во время перестрелки у офицера, который стрелял в меня и в Ли Хва Ми, в руках был пульт, с помощью которого он намеревался подорвать ядерный боеприпас на полигоне.

Майор замер и вопросительно посмотрел на Королёва.

— Это меняет дело, — вдруг повеселев, вскрикнул кореец. — Ты даже можешь мне об этом рассказать?